Йен улыбнулся.

— Претензий не имею, — со смехом сказал он. — Да и если серьёзно… Нина, сегодня ты сделала меня самым счастливым человеком на планете и исполнила мою мечту. Единственное, о чём я жалею — так это о том, что мы сейчас не рядом. Я буду скучать.

— Я тоже, Йен, — вздохнула Нина. — Но мы встретимся уже в марте, так что…

— Если бы не съёмки, я бы сорвался в Торонто прямо сейчас, — признался Смолдер. — Я не знаю, как это назвать, но у меня внутри ощущение, что сейчас я должен быть рядом с тобой. И я действительно этого хочу.

— Я понимаю, но, к счастью, всё это временно. Работай спокойно, — с теплотой сказала болгарка. — Что со мной может случиться в Торонто? Съёмки, съёмки и ещё раз съёмки, больше ничего.

Сомерхолдер насторожился. Ему не по нраву был факт, что ревностное отношение Нины к работе не изменилось в такой момент: по его мнению, именно сейчас съёмки с их сумасшедшим графиком ей были совершенно ни к чему.

— Ты уверена, что справишься? — с беспокойством спросил он. — Слушай, может, ну это всё…

Конечно, предложение Йена было неуместным, и наивно было бы предполагать, что Нина откажется от контракта и вернётся: если дело касалось работы и карьеры, её очень трудно было свернуть с намеченного пути. Он понимал это, но и сам не знал, зачем бросил такую небрежную фразу. Наверное, отчасти потому, что теперь Нина казалась ему беззащитной и хрупкой, и он чувствовал потребность как-то контролировать её.

— Йен, — уже серьёзным тоном перебила его Добрев. — Срок ещё очень маленький, всего четыре недели, так что ни о каких недомоганиях, быстрой утомляемости и других прелестях беременности и речи не идёт. Ты же знаешь о сценарии: «в Багдаде всё спокойно» — никаких драк, паркура, даже бега. Это же моя карьера. Помнишь, ты же сам говорил.

— Помню, — пробормотал Сомерхолдер. — Пожалуйста, будь осторожна, — попросил он.

— Я не враг себе и своему ребёнку. Всё будет хорошо.

Ему ничего не оставалось сделать, кроме как согласиться.

— Думаю, мне в ближайшее время нужно будет встретиться с нашим проектировщиком, — задумчиво произнёс Йен. — Надо внести кое-какие изменения в планировку дома и подумать, на каком этаже лучше обустроить детскую. Наверняка много времени небольшая перепланировка не займёт, ну, плюс одна-две недели максимум… Думаю, к концу июля точно всё будет готово.

Нина улыбнулась: ей всегда нравилось в нём умение решать проблемы сразу после их появления, не откладывая на потом, и быстро сориентироваться, причём касалось это всех сфер жизни — от работы в кинематографе до бытовых ситуаций наподобие той, которая возникла сейчас. Помимо всего прочего, Добрев уважала в нём полную отдачу всему, чем он занимается, даже если совмещать всё — съёмки, работу с фондом, постройку дома, — было очень тяжело, и была рада тому, что рядом с этим мужчиной может иногда позволить себе быть слабой.

— Слушай, я в этой суете даже забыла о том, что нам нужно что-то изменить, — смущённо проговорила девушка.

— Ничего страшного, — отозвался Йен. — Главное, если строители начнут отделывать детскую, а ты ещё будешь в Канаде, будь на связи, а то я ничего не смыслю во всех этих прибамбасах для детей… — последняя фраза Сомерхолдера прозвучала настолько жалобно и перекрывала собой весь его решительный тон, с которым он говорил до этого, так что Нина не удержалась от смеха.

— Я и сама пока плохо в этом разбираюсь, — призналась она. — Теперь я вообще не представляю, как мы справлялись с Амели целых восемь месяцев!.. Ну что, будем учиться вместе?

— Куда же мы денемся, — с улыбкой ответил Йен.

В этот момент Сомерхолдер услышал характерный сигнал, извещавший о том, что на линии ещё один входящий. Взглянув на экран мобильного, Йен понял, что это был Пол.

— Слушай, Уэсли, видимо, по мне уже соскучился, надрывается, — сказал брюнет. — Я тебе чуть позже позвоню, хорошо?

— Да, конечно, — ответила болгарка. — Передавай привет Полу и всем нашим. Удачи!

— Я люблю тебя. Береги себя, — на прощание попросил Йен, и в последней его фразе отчего-то слышалась тревога. А может быть, Нине только показалось.

За окном уже стемнело — ночную мглу рассеивали лишь огоньки уличных фонарей, в тусклом свете которых было что-то загадочное и таинственное. Удивительно, но снегопадов в Торонто не было уже давно, и, более того, сугробы, наметённые ещё в январе, теперь начинали потихоньку таять. Наверное, весна в этом году в Торонто придёт раньше, чем в Ковингтон. Нину, которую впереди ожидали несколько месяцев, которые она проведёт дома, это радовало.

Дом родителей Нины вновь наполнился шумом и звонким смехом: в гости, чтобы повидать сестру, приехал Александр вместе с Катрин и Амели, и почти вся семья Добревых вновь собралась за большим столом практически в полном составе: не хватало разве что Йена, которого все родственники Нины уже давно считали членом семьи.