Слова Нины звучали настолько категорично, что Сомерхолдер задумался: а таковы ли на самом деле причины такого нежелания болгарки выходить замуж — по крайней мере, в ближайшее время? Может быть, у неё есть другие мотивы… Только вот какие? Она не раздумывала ни минуты, когда Йен предложил ей стать его женой и с энтузиазмом рассказывала ему, какой видит их семью. Что могло измениться за такой промежуток времени, он не понимал.

— Нин, мы же не будем жить всю жизнь в гражданском браке, — сказал он, но его голос прозвучал несмело.

— Я понимаю, — ответила болгарка. — Но, Йен, сейчас для свадьбы уже не время. Совсем скоро у нас будут совершенно другие хлопоты. Помнишь, ты сам всегда говорил, что штамп в паспорте для отношений абсолютно не важен, если люди чувствуют, что стали друг другу родными.

Йен молча стоял перед Ниной, скрестив руки на груди и смотря куда-то сквозь неё.

— В таком случае я даже не смогу дать ребёнку свою фамилию, — наконец проговорил брюнет.

— Вот с этим точно как-нибудь разберёмся, — сказала девушка.

— Я просто хочу называть тебя своей женой, — произнёс Сомерхолдер, взглянув на возлюбленную.

Нина встала с софы и дотронулась рукой до его щеки, поняв, что немного перегнула палку и была слишком резка с ним.

— Я давно считаю тебя своим мужем, — прошептала она. — Посмотри, Йен: мы с тобой давно стали единым целым. И сейчас наши жизни оказались связаны навсегда, потому что ты — отец моего ребёнка. Без свадьбы, брака и остальных формальностей. Это действительно ценно.

Брюнет хотел что-то ответить ей, но в этот момент Нину позвала Микаэла, и она поспешила уйти, чтобы помочь маме, оставив его наедине со своим тяжёлыми мыслями.

The end of the flashback

Нина озвучила то, о чём подумал Йен, когда только узнал о её беременности, но эти слова почему-то не успокоили его, и даже наоборот, вселили какое-то недоверие, потому что звучали, скорее, как отговорка, и напоминали фразу: «Я уже забеременела, куда я теперь от тебя денусь?» Ещё не раз Сомерхолдер прокручивал в голове этот разговор, пытаясь убедить себя в том, что Нина действительно просто хочет погулять на свадьбе, будучи независимой от своего физического состояния, но сомнения грызли душу всё сильнее, а задать напрямую вопрос «Ты боишься?» он не осмеливался, чтобы не поссориться вдрызг. С того самого дня Йен ощущал какое-то неприятное чувство, которое было сродни обиде: ему казалось, что Нина не была в нём достаточно уверена и именно поэтому откладывала свадьбу. Фраза её матери о том, что теперь они станут друг другу ещё ближе в их случае не оказалась правдивой: сами того не замечая, постепенно, день за днём, ребята начали друг от друга отдаляться.

====== Глава 50 ======

— Йен, ты не видел мой клатч? — собираясь на съёмки, Нина быстрыми шагами мерила комнату, озадачено заглядывая, кажется, в каждый её уголок, пока Сомерхолдер переписывался со своими коллегами по ISFoundation. Это утро в доме Добревых было суетным: Микаэла и Николай точно так же, как и Нина, со вчерашнего вечера постоянно искали какие-то вещи, которые уже несколько раз исчезали из виду в самый нужный момент: на выходные родители Нины планировали уехать в Скарборо — небольшой городок под Торонто, находящийся на берегу Северного моря и завораживающий своими видами первозданной, не тронутой человеком природы даже искушённых туристов, и поэтому сейчас находились на стадии сборов.

Йен окинул спальню взглядом и, как ни странно, его глаз практически сразу зацепился за потерянный девушкой аксессуар: он лежал на комоде среди бесчисленной косметики Нины и нескольких фотографий в рамках, но остался незамеченным ею, по всей видимости, из-за того, что она спешила.

— Этот? — спросил брюнет, встав с кровати и протянув клатч Нине.

— Именно! — звонко воскликнула она. — Что бы я без тебя делала? В последнее время я стала ужасно невнимательной. Спасибо, — быстро проговорила болгарка, чмокнув бойфренда в щёку, и уже хотела было выйти из спальни, но в этот момент вспомнила, что хотела предупредить Сомерхолдера о своих планах на вечер. — Слушай, Йен… — кажется, Нина на мгновение замялась и как-то оробела, будто бы боясь сказать ему то, что хотела. — Мы сегодня с ребятами договорились сходить в караоке-бар, развеяться. Наверное, я приду поздно.

Слова Николины ввели Йена в ступор. Он уже был в Торонто вторую неделю, но за это время они с Ниной ни разу не ходили в кафе или кино (такие походы были для них обычным даже спустя семь лет отношений) и виделись преимущественно утром, разговаривая в большей степени о каких-то бытовых вещах. Лишь пару раз, вечером, когда Добрев всё же удавалось вернуться домой со съёмок раньше обычного, они погуляли в Хай-парке. Конечно, Йена такое положение дел не устраивало: он приезжал в Канаду только ради Нины, устав от разлуки и для этой встречи отодвинув на второй план дела своего фонда. И, хоть он понимал, что сейчас девушка занята работой над новым фильмом, он всё же надеялся, что им удастся улучить минуту, чтобы побыть вместе, может быть, посетить музей или, если повезёт, съездить за город… Да даже просто посмотреть какой-нибудь фильм, обязательно его комментируя и смеясь до боли в животе, как раньше, устроившись на диване в объятиях друг друга. Однако неприятнее всего для Сомерхолдера было видеть, что Нина и сама не горит желанием предпринять что-то, чтобы изменить ситуацию: его обществу она всё чаще предпочитала общество своих коллег по фильму «Коматозники» и работу. Он никак не мог понять причину таких резких изменений в её поведении, и принимать его Йену становилось всё сложнее.

— Нин, какой бар? — только и смог, словно в забытьи, пробормотать он. — Через три дня я возвращаюсь в Ковингтон, а мы с тобой за всё то время, что я здесь, даже никуда толком не ходили вместе. Я думал, что хотя бы этим вечером у нас что-то получится… Тем более, твои родители уезжают на все выходные за город, и…

— Йен, я понимаю, — перебила его болгарка. — Но ты же сам видишь, я целыми днями на съёмках и спать-то иногда не успеваю, — девушка нервно усмехнулась. — А сегодня выдалась прекрасная возможность провести время с кастом вне съёмочной площадки.