— Мда уж, та ещё кислятина, — поморщилась Рид, распробовав вино. — Никогда не любила «Сангрию».

— Испанцы вообще делать вино не умеют, — сказал Йен, мотнув головой. — Итальянцев им в этом не догнать. «Барбареско», «Амароне», «Бароло»… Но мне всё равно всех милее старый-добрый «Джек Дэниэлс», — усмехнулся Смолдер, сделав глоток.

— Плохие привычки Деймона? — улыбнулась Никки.

— Но-но-но, он-то пьёт бурбон! Так что, я бы сказал, плохие привычки Йена Сомерхолдера.

— Чёрт, никогда не разбиралась в виски! — рассмеявшись, воскликнула девушка.

— Я бы тебя научил, но спаивать женщин — это уже как-то слишком, — хохотнул Йен.

— Сомер, ты в своём репертуаре, — хихикнула Никки.

Алкоголь и вполне приветливость Йена помогли ей быстро расслабиться, и теперь в компании бывшего жениха она чувствовала себя более чем уверенно.

— Ну я не верю, что ты прямо такой алкоголик.

— Рассказать тебе, как мы на дне рождения Пола нагрузились так, что адрес таксисту сказать не могли?

— Я в предвкушении подробного рассказа!..

Разговор шёл в непринуждённом дружеском русла, Йен и Никки, вспоминая какие-то случаи из жизни, смеялись и чувствовали себя легко. Сомерхолдеру очень нужно было хотя бы на время забыться и абстрагироваться от того, что сейчас происходило в его жизни. Он не думал о том, чем может закончиться эта встреча, забыл даже, что перевёл телефон в беззвучный режим и его могли искать друзья и Нина. Йен просто наслаждался моментом, когда он мог ненадолго освободиться от размышлений и чувств, тяготивших его душу всё это время. Никки, никогда не интересовавшаяся новостями шоу-бизнеса, как бы удивительно это ни звучало, не была в курсе событий, происходивших сейчас в жизни Йена и Нины. Она знала лишь одно: они вместе и вроде бы собираются пожениться. Впрочем, это сейчас некогда близкую подругу Нины волновало в последнюю очередь.

Ребята разговаривали практически обо всём на свете, одна тема быстро сменяла другую, и они были так увлечены диалогом, что даже не замечали, сколько выпивают. Йен пьянел всё сильнее и уже иногда заикался, у Никки тоже начинала слегка кружиться голова от вина, но им обоим нравились эти ощущения. Сомерхолдер уже не раз клал ладонь на плечо девушки, увлечённо что-то рассказывая, а она, в свою очередь, смеясь, могла утыкаться носом в его плечо.

— Мда-а-а… И давно ты страдаешь лунатизмом, Сомер? — еле сдерживая хохот, спросила Никки, когда Йен рассказал ей один из случаев, произошедших с ним недавно на съемочной площадке. — Как ты там говорил во сне? Дупло-4271?

— Да, вроде так, — пожал плечами он. — Это тебе у Пола спросить надо, этот паршивец всё слушал. И надо же было ему потом над ухом заорать: «Дупло-4271, почему спим на посту?!» Это был первый раз, когда я во сне свалился с дивана. Думал, Полу в рожу дам, честное слово. Меня потом вся съёмочная группа ещё неделю кроме как этим шикарным прозвищем не называла, — усмехнулся Йен.

— А почему только неделю? — спросила Никки.

— А потом был как раз день рождения Пола, и после него вообще мало кто о чём-то помнил, — развёл руками Сомерхолдер.

— Весело живёте, ребят, — улыбнулась Никки, а затем, почувствовав усталость, положила голову на плечо брюнету. Так они просидели с полминуты, и Йен даже не шелохнулся, будто бы так и было нужно. — А ты всё такой же, как и три года назад, — прервав паузу, вдруг сказала девушка, посмотрев Йену в его затуманенные алкоголем, но горевшие лукавым огоньком глаза.

— Разве?

— Именно. Мистер «Влюблю-В-Себя-Любую-За-Пять-Минут».

Он улыбнулся его фирменной кривоватой улыбкой, не отводя взгляд от Никки.

— Эта стабильность радует, — не без доли самодовольства усмехнулся он.

— Что же ты творишь со мной, Сомерхолдер? — выдохнула девушка ему в губы.

Как всё произошло, Йен не понял и сам: всё было слишком быстро. Никки коснулась его губ своими, и в этот момент он почувствовал привкус испанского вина. В мыслях не было вопросов «как?» и «почему?», Йен отчасти и сам не осознавал, что делает. Сердце забилось быстрее, а щёки начали сильно гореть.

— Надо же, я уже забыла, что у твоих губ мятный привкус, — произнесла Никки, отстранившись от его губ буквально на несколько сантиметров и переведя дыхание. — Всё так же не расстаёшься с «Ментосом»?

— Ем килограммами, — усмехнулся Сомерхолдер. — А ты всё такая же чертовски сексуальная…

Никки с прищуром пристально посмотрела на него и довольно усмехнулась, отодвинувшись от него и положив ногу на ногу, будто бы бросая ему вызов, чтобы он сказал или сделал сейчас всё, что у него было в мыслях и желаниях.

— И ты всё так же хочешь меня, — сказала Никки, и её голос звучал уверенно: она уже знала, что этой ночью этот мужчина будет принадлежать только ей. Она читала это в его глазах, снова оказавшись словно раздетой под его прожигающим взглядом. Он сдавался ей без боя. И пусть в его «поражении» не было чувств — только влияние количества выпитого и физические желания, — сейчас для неё это было абсолютно неважно.