— Так что ты там говорила про осознанный-неосознанный секс? — спросила Добрев, сделав несколько глотков, когда бармен исполнил её заказ. — Что ты под этим подразумеваешь?

— А… Да, — пробормотала Кэндис. — Секс может быть и осознанным, и нет. Осознанный — это когда… Ну… — девушка на мгновение запнулась, пытаясь придумать подходящий пример. — В общем, представь, что ты познакомилась с парнем. Он твоя мечта по всем параметрам, как внешне, так и внутренне. Тебе с ним интересно и комфортно. Вы испытываете взаимную симпатию. И вполне логично, что в скором времени вы оба начнёте ловить себя на мысли, что вы не прочь провести ночь друг с другом. И это — ваше осознанное желание, не результат выпитой бутылки виски или того, что у вас парня или девушки долго не было, или ещё чего-то. Вы захотели — вы сделаете, и при этом маловероятно, что будете жалеть. А неосознанный секс… Это то, что произошло между Сомерхолдером и Никки, — блондинка развела руками, и Нина почувствовала, как её передёрнуло при этих словах, но виду старалась не подать, и, чтобы успокоиться, выпила ещё воды, не сводя глаз с подруги. — Ты же сама говорила, что он рассказывал, что был совершенно пьяный. Наверняка он был уже далеко в нирване, а тут эта вобла подвернулась. Стопудово они выпили ещё. Он бухой, как скотина, она такая же — встретились два одиночества. Вряд ли в этот вечер Йен думал: «О боже, какая классная баба, мне с ней срочно надо переспать!» Увы, это не единичная история. Такое, правда, часто случается.

Нина сидела, приложив ладонь ко лбу, и чувствовала, как в висках бешено стучит кровь.

— Кэн, — наконец протянула она, — ты его три месяца назад кастрировать предлагала… Что сейчас-то изменилось? Почему ты его пытаешься оправдать? Или на тебя мартини так действует?

Аккола вздохнула и посмотрела на девушку.

— Да потому что все эти три месяца я вижу его поведение. И то, как он каждый день у тебя взглядом прощения просит, — с негодованием и нотами жалости в голосе ответила она.

Нине от слов Кэндис стало не по себе, и на мгновение она отвела глаза: то, о чём говорила подруга, она и сама прекрасно видела.

— А как бы ты сама отнеслась к этому? — вдруг спросила Нина. — Ты бы смогла…простить… Джо измену?

Аккола на несколько мгновений задумалась.

— Конечно, сначала я бы вспылила, — наконец сказала она. — Без скандала дело бы точно не обошлось. Я бы собрала свои вещи, уехала к маме… — на несколько секунд девушка сделала паузу, снова задумавшись, а затем продолжила. — А хотя, зная меня…это Джо с моей лёгкой руки собрал бы манатки и уехал к родителям. Но я знаю, что спустя время мои эмоции бы пошли на спад. Я не могу сказать, сколько бы времени мне для этого понадобилось: может быть, месяц, может, три, может, полгода. Но в конечном итоге спокойный разговор между нами бы точно состоялся. И если бы я поняла, что-то, что произошло, было не более чем сексом на одну ночь, если бы увидела, что для Джо я до сих пор значу многое и он действительно сожалеет о случившемся, — наверное, я бы простила.

Добрев молчала и нервно крутила одно из колец на пальце: она сильно волновалась, а из-за чего — не понимала и сама.

— Нин, — вдруг сказала подруга, тронув девушку за плечо, отчего та вздрогнула, — тебе сейчас плохо, и я прекрасно понимаю это. Но Йену сейчас тоже не лучше. Из тех, кто узнал обо всём произошедшем, его не осудил только ленивый. Да на него Пол теперь, как на говно смотрит, будто бы Смолдер, блин, не тебе, а ему изменил! — с досадой воскликнула она, явно не одобряя поведение Василевски.

Кэндис взяла бокал, хотела выпить, но, повертев его в руках, с раздражением отставила.

— Всё, что происходило в последние полгода — это несправедливо и просто ужасно. Но, Нина… — голос девушки стал тише, а тон — мягче, и, кажется, она снова начала осторожничать, боясь ненароком задеть подругу. — Йен, по сути, пережил то же, что и ты. В июле он тоже потерял ребенка.

Добрев почувствовала, как у неё начали дрожать губы. В глазах защипало, и она ощутила, как к горлу подкатывает предательский ком. Ей стоило немалых усилий сдержать слёзы.

— Он ждал его точно так же, как и ты, — продолжила Кэндис, — а может, даже и больше… Точнее, не больше, а дольше, — быстро исправилась она, поняв, что выразила свои мысли неправильно. Аккола понимала, что затронула больную для Нины тему, поэтому старалась подбирать слова как можно тщательнее, хоть это было трудно: количество выпитого давало о себе знать. — В каком возрасте к тебе пришло осознание того, что ты готова к семье и детям? Лет в двадцать шесть, ведь правильно? А он об этом лет десять мечтал…

Внутри у Нины что-то дрогнуло.

— Он поступил, как последний мудак, и я не оправдываю его, — сказала Аккола. — Но на Земле нет идеальных людей. Мы все ошибаемся, и, знаешь, порой так важно уметь прощать… Во что бы превратился наш мир, если бы люди не прощали друг друга?

Девушка с теплотой взглянула болгарке в глаза. Быть может, в сердце у неё уже тронулся лёд? У Кэндис была надежда.

— Скажи, за что ты полюбила его когда-то? — вдруг спросила она, и этот вопрос стал полной неожиданностью для Нины, вогнав её в ступор. Ответить на него она не могла. Она не любила этого человека за что-то, не любила в нём какую-то отдельную черту характера или привычку. Она любила каждую грань его души, какой бы она ни была, и это чувство нельзя ограничить рамками причинно-следственных связей.

— Я не могу сказать, за что, — пожала плечами Добрев. — Просто в какой-то момент, когда его не оказалось рядом, я поняла, что мне без него плохо. И день ото дня это чувство усиливалось. Знаешь, в характере Йена много таких черт, к которым я всегда тянусь и которые я уважаю. Но не они меня заставили влюбиться в него. Знаешь, у Остина ведь тоже отличное чувство юмора, он добрый, заботливый и дружелюбный — они с Йеном в этом похожи… Да только к Остину я всё равно никогда не испытывала того, что чувствовала по отношению к Йену.