Услышав последнюю фразу Кевина, Нина и Йен сразу поняли, о чём шла речь. В какой-то момент они посмотрели друг на друга и поняли, что их мнения касательного всего того, что продюсер может сказать в следующие пять минут, будут совпадать.

— Думаю, журналисты изрядно докучают и вам, — сказал продюсер. — Ребята, видит бог, терпеть не могу вмешиваться в личную жизнь своих коллег, но на PCA вам нужно будет сказать о своих отношениях фанатам. Дайте минимальную информацию. Абсолютно неважно в какой форме, но сделать это нужно.

Нина и Йен почувствовали, как в них закипает негодование.

— Почему мы должны говорить о своих отношениях на весь мир? Мы не объявляли о том, что начали встречаться, тогда зачем говорить что-то сейчас? — спросил Йен.

— Честно, я тоже этого совершенно не понимаю, — поддержала Нина. — Если ты волнуешься за рейтинги сериала, — напрасно, к рождественскому хиатусу мы подходим с весьма неплохим результатами. В конце концов, если мы и получим награду, то она будет относиться прежде всего к Елене и Деймону и их взаимоотношениям, а не к нам с Йеном.

— Но роли Елены и Деймона исполняете именно вы, — ответил Уильямсон. — И в сознании фанатов с героями вы нераздельно связаны. Ребята, это всего лишь три минуты и несколько слов. Мы с Джули думали, что всё обойдётся, но журналисты как с цепи сорвались. Не легче ли будет закрыть этот вопрос раз и навсегда?

Конечно, Йену и Нине пришлась абсолютно не по душе просьба Кевина, но они оба понимали, что деваться им некуда. Они оба были заложниками собственной профессии, и жизнь под объективами фотокамер, когда всех жутко интересовала личная жизнь и вообще каждый шаг, стал горькой расплатой за их мечту дарить людям радость своей работой в кино.

— Может, просто в каком-то интервью сказать, что эта тема закрыта? — неуверенно спросил Йен, понимая, впрочем, что предлагает совершенно неэффективный способ.

— Так вы ещё больше подогреете интерес ко всей этой истории, — покачал головой Кевин.

В помещении на некоторое время воцарилось молчание. Ребятам было неловко перед руководством за то, что они невольно стали причиной существенных неудобств, и эта ситуация их сильно раздражала. Им было неприятно это осознавать, но они понимали, что обойтись без официального объявления о разрыве отношений на церемонии награждения они не смогут.

— Кевин, если мы и сможем что-то сказать по поводу…этого всего… — в этот момент Йен запнулся, но уже через мгновение продолжил говорить, — то только пару фраз. Всё же личная жизнь должна оставаться личной жизнью, и я думаю, Нина со мной согласится.

— Безусловно, — закивала Добрев.

— Ребята, больше и не нужно, — ответил Кевин. — Скажите хоть два слова и забудьте об этом.

Йен и Нина молчали ещё несколько секунд.

— Хорошо, — наконец сказали ребята. — Мы сделаем это, Кевин.

— Спасибо за понимание, — сказал Уильямсон, — Простите, что так приходится… Я сам ненавижу эти СМИ, шороху они наводят гораздо больше, чем фанаты.

— В конце концов, это часть нашей профессии, — сказала Нина, стараясь успокоить прежде всего саму себя. — Может быть, этот информационный террор и правда прекратится, если мы с Йеном обо всём расскажем сами.

— Прекратится, — с уверенностью сказал Кевин. — Людям интересна какая-то новость, только если она официально не подтверждена — слухами земля полнится. Вот увидите, вскоре после церемонии все успокоятся.

— Хочется верить, — вздохнул Йен.

Проговорив с продюсером ещё минут десять, ребята отправились по домам.

— Чёрт бы побрал этих журналистов, — со злостью сказал Йен, когда они с Ниной вышли на улицу. — Кто расстался, кто сошёлся… Ну какая им разница? Даже противно!

— Это тоже часть их профессии, — вздохнула Нина. — Ну, а для нас — это цена любимого дела и популярности.

— Эту сторону медали я ненавижу, — признался Сомерхолдер. — Знаешь, иногда так хочется скрыться от этого всего, уехать куда-нибудь на необитаемый остров, где не будет этой бесконечной шумихи и суеты…

— Сама об этом мечтаю уже года три, — с пониманием ответила болгарка. — Но, может быть, Кевин прав, когда поступит официальное заявление, так скажем, из первых уст, они перестанут наконец мусолить эту тему. Тогда и обсуждать будет нечего — расстались и расстались…

Нина почувствовала, как у неё в этот момент больно кольнуло в области сердца. «Расстались и расстались» — за этими словами скрывались бессонные ночи, слёзы в подушку, литры виски, желание забыться и худшее лето в жизни их обоих. О том, что все эти чувства они с Йеном, находясь далеко друг от друга, делили на двоих, Нина, в глубине души желая верить в то, что Сомерхолдер счастлив, не знала.