– Всё в порядке, - надломленно выпалила она.
– Джеймс… Я должна сказать тебе… Мы расстаемся.

Лицо Джеймса содрогнулось и покрылось тенью.

– Нет, - резко ответил он. И Джейн явно ощутила панику.

– Что нет?

– Не расстаемся, - и в голосе Джеймса сквозило отчаяние. Он сделал еще пару шагов к девушке, и она не сбежала. Теперь они стояли так рядом, что могли бы поцеловаться.

– Ты не понимаешь!
– Джейн начинала злиться. На себя. Но повышала голос на Джеймса.
– Между нами всё кончено! Ничего больше не будет! И это не исправит никакое «нет»!

Ей было страшно. Страшно и больно. Она боялась, что сломается и передумает. Боялась того, что будет. Она теряла Джеймса. Она отпускала его сама. И не было ничего больнее для неё, чем причинять ему боль.

– Но почему?!
– теперь кричал и Джеймс. Не понимая и злясь.
– Что случилось?

– Ничего не случилось, ясно? Ничего! Разве ты не видишь? Мы только ругаемся и заставляем друг друга страдать. Это никакое не счастье. Я не хочу так больше. И мне это не нужно.

– В самом деле?
– руки Джеймса с силой вцепились в плечи девушки. Его глаза горели, лицо исказилось, голос надорвался.
– С каких пор?

– Какая разница?

– Черт, Джейн! Мы ссорились даже когда были друзьями, всегда! Тебя это не волновало прежде.

Джейн сбросила с себя руки Поттера и отступила на шаг, чтобы не быть к нему так недопустимо близко.

– Что-то случилось, - не отступал Сохатый.
– Я же вижу. Всё было хорошо еще днем, до того, как приплелся этот чертов Боунс!

– Он здесь ни при чем. И ничего не случилось! Но я устала от всего этого, Джеймс. Я не могу так больше. Просто… - дыхание резко сорвалось, - просто я не люблю тебя.

От этой лжи сердце Джейн разрывалось. Джеймс замер, и в глазах его блеснула боль. Губы дрогнули.

– Это неправда, - прошептал он.
– Вчера ты говорила, что любишь.

– Я врала. Потому что мне было скучно. Но сейчас мне всё это надоело, и я больше не хочу играть тобой. Так что всё.

Джейн бы хотела ослепнуть прямо сейчас, чтобы не видеть столько боли в глазах парня, которого любит. А потом умереть. Ведь не могло быть ничего ужасней, чем после смерти семьи потерять еще и его.

– Нет, - как заклинание вновь выдохнул он.
– Джейн, нет. Я видел твои глаза. Ты не врала, я знаю. Ты любишь меня, а я тебя. Так в чем дело? Скажи мне. Что бы ни было. Я помогу, я сделаю всё, я не оставлю тебя…

В этом и дело. Не оставишь. И значит, будешь страдать, глядя, как Джейн затухает, слепнет, становится инвалидом и забывает. Нет. Так не будет.

Одна рука Сохатого легла на талию Джейн, вторая обняла ее шею. Дыхание касалось лица девушки, и она то и дело переводила взгляд с его глаз на его губы и обратно. Ей так хотелось, чтобы миг этот не заканчивался. Последний миг их любви. Его последние объятья. Ей нужно запомнить это. Не навсегда, но до той поры, пока она не забудет всё.

– Прости меня… - прошептала Картер.
– Прости, Джеймс. Но мы больше не вместе. И никогда не будем. Я не люблю тебя, и это не ложь.

Джейн отступила, и руки Джеймса упали, тепло пропало, оставив после себя холодную пустоту.

– Я не верю тебе!

– Не веришь?!
– Джейн вдруг ощутила слезы. Снова слезы. Боли, отчаяния и истерики.
– Я могу повторить это хоть сто раз, чтобы до тебя дошло, упрямый ты олень. Я не люблю тебя! Не люблю, не люблю, не люблю!

Джейн толкнула Джеймса с пути и выбежала из комнаты. Её трясло от слез. Столь незнакомое чувство истерики и абсолютной потери контроля.

Она почти не видела, как на нее оборачивались ученики, как вскочил с места Римус, толкнула какого-то первокурсника и вбежала по лестнице в свою комнату - единственное в замке место, где ни Джеймс, ни мародёры не смогли бы её достать.

Джейн подбежала к своей кровати, задернула полог и упала на нее, закрыв лицо руками. Но лицо Джеймса, искаженное болью, стояло перед глазами. Слезы вырвались с громкими истеричными рыданиями. Джейн плакала, прижимая ладони к лицу, сотрясаясь всем телом. Она знала, что сделала правильно, отпустив Джеймса, но от этого не было менее больно.