Джейн не успела ничего ответить, в кабинет вошел профессор Гвин. Как всегда уверенный в себе, холодный и гордый, без тени улыбки и с блеском в синих глазах. Мило болтающая с Амелией Марлин тотчас же выпрямилась, глядя на профессора. Глаза ее засияли, а уголки губ приподнялись вверх. Гвин оглядел аудиторию, слегка задержав взгляд на Маккинон, и громко произнес, словно хотел привлечь к себе и без того полностью сосредоточенное на нем внимание своих учеников:

– Итак, господа, сегодня день зачетной контрольной. Всего четыре варианта. Сейчас я выдам вам задания. Первая часть - тестовая, вторая - теоретическая. Вопросы составлены довольно легко, так что ответы на них не должны вызвать никаких затруднений.

Гвин достал пачку листов и принялся ходить между рядами и раздавать задания. Закончив, он вернулся к своему месту, но прежде, чем сесть за стол, добавил финальную фразу, которую, несомненно, от него многие ждали:

– Помните, что знать ответы вам в первую очередь нужно не для того, чтобы получить пять, а чтобы иметь шанс выжить за этими стенами.

Разумеется, это все понимали и так. Все чувствовали, что война уже так рядом с ними, что совсем скоро она полноценным ураганом ворвется в их жизни, чтобы разрушить все, что им дорого. И, возможно, именно этот молодой мужчина, еще недавно бывший юношей, переживший так много боли, мог помочь им спасти себя, тех, кто им дорог и их общий мир, мир, полный любви и света. Джейн осмотрела класс. Все уже приступили к своим заданиям. Питер смешно высунул кончик языка и что-то с усердием думал. Спина сидящего перед Джейн Римуса была пряма и уверена. Его сосед Фрэнк пытался заглянуть в его листок с ответами. Лили задумчиво строчила теорию, ведь в тесте нечего так писать. Сириус слегка хмурился, вчитываясь в вопросы теста, но ответы ставил уверенной рукой. На лицах некоторых были недоумение или паника, но в основном, все вздыхали с облегчением, увидев свои вопросы. И только Марлин Маккинон вместо листа смотрела на профессора. Гвин читал небольшую книжку в темном переплете, должно быть, его личную, Картер никогда не видела подобного в библиотеке. Преподаватель совершенно не обращал внимания на учеников. Возможно, он доверял им и знал, что никто не станет списывать. Но Джейн казалось, что дело вовсе не в этом. Это было их право списывать - такова позиция Гвина. Их выбор. Но они не могут не понимать, какое значение имеет предмет защиты от темных искусств и что стоит на кону. И если кто-то желает списывать, а не знать, это их право. Вся поза Гвина будто бы говорила об этом, что он придерживается именно такой позиции, такого мнения.

Еще немного посмотрев на Гвина, Марлин вздохнула, помотав головой каким-то своим размышлениям и начала писать. Джейн тоже пора было заканчивать следить за лицами однокурсников. От этого в ее контрольной не прибавится правильных ответов. Искоса взглянув в листок Джеймса, девушка заметила, что он уже завершил свой тест и сейчас вспоминал теорию. «Что-то я конкретно отстала от всех», - подумала Джейн и торопливо начала читать вопросы теста. На некоторые из них она сходу могла дать ответ, а для некоторых приходилось напрягать память, чтобы вспомнить. Справившись с тестом, Картер перешла к теории, состоявшей из трех вопросов. Первые два она написала, но не была уверена, что все правильно. «Коротко, но зато по делу, - пыталась приободрить себя девушка, - по крайней мере, хоть что-то». Но вот увидев третий вопрос, Джейн ощутила, как за спиной буквально вырастают крылья. Она и представить не могла, что настолько везучая. Это был вопрос про Патронусов. Девушка взглянула на часы. Прекрасно, пятнадцать минут и самый лучший вопрос из возможных, что могли попасться ей. Вот уж тут Джейн не было равных. Вырвав из тетради еще пару чистых листов, она с удовольствием принялась писать все, что прочитала в многочисленных книгах, посвященных этому заклинанию. О происхождении магических слов, о самой сути телесного Патронуса, о его силе, о правильном использовании, об основных ошибках, о чудесных спасениях и жестоких предательствах, о дементорах и их силе, о противостоянии их с Патронусами, о том, почему все они разные, как выбирается их телесный облик - обо всем многом, что самостоятельно изучала Джейн.

– Ничего себе!
– воскликнул Джеймс, когда со звонком все стали собирать свои ответы, чтобы сдать на проверку.
– В конце урока на тебя напало вдохновение?

– Вроде того, - решила не острить Джейн и просто сгребла свои листы вместе с заданиями и отнесла к профессору Гвину. Он без явного проявления эмоций наблюдал, как ученики кладут на стол свои ответы, прощаются и уходят. Джейн тоже не стала задерживаться. Этот день был почти завершен. По крайней мере, на две контрольных на неделе уже стало меньше. А уже в субботу настанет Рождество. Праздник. Каникулы. Разгрузка. То, что сейчас так безумно необходимо. Джейн растерянно улыбнулась, когда мародеры рядом с ней громко засмеялись. Она не слушала их, пребывая где-то в собственных мыслях, но им ни к чему было это знать.

========== 37. ==========

– Завтра уже Рождество, - потянула Джейн, пока пыталась расчесать волосы. Лили и Амелия за ее спиной переглянулись. Эванс уже собрала чемодан, и тот сейчас величаво стоял у ее кровати. А вот Джойс еще запихивала в свою сумку кое-какие вещи.

– Но ты ведь этому рада, верно?
– спросила Лили, не совсем понимая подругу.

– Верно, - безэмоционально отозвалась Джейн. Рождество - это главный семейный праздник. Все едут домой, к близким и родным, чтобы нарядить елочку, посидеть всем вместе за праздничным столом. Джейн же могла отправиться лишь на кладбище. Первое Рождество без них… Картер дернула расческу и чуть не оторвала себе голову. «Так-то лучше, - подумала она, - нечего раскисать». В конце концов, она остается в школе, ей не придется ехать к бабушке и терпеть ее ненавидящие взгляды. Огорчало лишь то, что у нее не будет возможности сходить на могилы родителей и брата. Рождество в Хогвартсе. Это будет второй раз, когда на зимние праздники и каникулы девушка останется здесь. Правда, в тот раз в Хогвартсе были и все мародеры. Они остались ради Римуса. И теперь хотели остаться, узнав, что остается Джейн. Но она убедила, что это не нужно ей. Она не смеет лишать их праздника. А из нее будет не лучший весельчак в этот раз. И Джеймс звал ее с собой, Джейн знала, что была бы желанным гостем в доме Поттеров и, как бы соблазнительно ни было данное предложение, нашла в себе силы отказаться.

– К нам приехала мамина сестра с мужем, - начала рассказывать Амелия, пытаясь впихнуть в чемодан свою косметичку размером с небольшую, но вполне самостоятельную сумку.
– Мы три года не виделись. У них два сына, близнецы. Учатся в Дурмстранге. Будет забавно пообщаться с ними, узнать, что там у них и как.

– Да, вполне, - согласилась Эванс.
– А я вот надеюсь помириться с сестрой. Когда я уезжала, она все еще на меня злилась.

– Честно, Лили, твоя сестра настоящий кошмар, - подметила Джойс. Лили возмущенно округлила глаза. Даже если она и была в чем-то согласна с подругой, то никогда не говорила этого вслух.

– Амелия! Она же моя сестра!

– Вообще-то, Амелия права, - решила вставить свое слово Джейн.
– Но и ты права тоже. Что бы ни происходило, вы родственники. И нужно это ценить.

Джейн замолчала, подумав о своем брате. Как же сильно она любила его, своего главного друга и главного защитника. Многое, что есть в ней, перешло именно от него. Лили заметила, как стремительно глаза Картер заполнила грусть, а потому подошла и мягко взяла подругу за руку.

– Так и твоя бабушка, Джейн. Что бы ни было между вами, вы родные. И вы последнее, что есть друг у друга. Разве вы не должны поддержать друг друга, особенно теперь, в Рождество?
– Эванс старалась говорить тепло и без нажима. Но Джейн резко выдернула свою руку и отошла к окну, чтобы подруги не видели ее лица.

– Все не так, Лили, - жестко ответила она, в первую очередь себе.
– Она ненавидела меня всегда. Как ненавидела мою маму, как предала моего папу из-за того, что я родилась с магией. Я не ее часть. И она мне не семья. Если бы это было в ее силах, она бы еще тогда сдала меня в приют. Или утопила, как котенка.

Амелия громко ахнула.

– Не говори так, пожалуйста, - прошептала она.
– Это страшно…

Тогда Джейн решительно обернулась. В глазах ее не было слез, лишь упрямая решимость и гнев. А еще… боль.