– А как мы поднимемся? Там очень крутые склоны, - поинтересовалась Силна, пытаясь различить склон горы впереди. Но подножие горы сливалось с белыми снегами, теряясь в едином белом безмолвии. Я улыбнулся и ответил:

– Как-нибудь поднимемся. Это реально, иначе нас бы не послали, - на лице Силны отчетливо проступил скепсис.

– И все это без стоянок, перерывов и еды? Вы издеваетесь, да? Зачем я пошла с вами!..

– У тебя был выбор? Они бы тебя убили, - успокаивая скорее сам себя, заметил я. Да, зря я потащил девочку с собой. Это был мой путь, а не ее...

– Но я бы все равно с вами пошла. Вы без меня однозначно погибнете, - самоуверенно заявила она, улыбаясь. Я вздохнул и пошел вперед, уверенно отпечатывая шаги. Голова все еще кружилась, но присутствие Силны и вера в то, что я делаю, помогала мне не обращать на недомогание внимания.

Я не знал, сколько времени прошло. Мы подходили к подножию горы, склон и правда выглядел пологим. Тонкой цепочкой хребта, припорошенного снегом, он поднимался вверх. Теперь, чтобы увидеть вершину, приходилось запрокидывать голову. Мы остановились передохнуть, замерев и не решаясь говорить, чтобы не нарушить торжественного покоя. Гора словно спала, укутанная снегом, а нам предстояло разбудить ее.

– Мне кажется, она дышит, - осторожно ступая, произнесла Силна, разрывая безмолвие. Я прислушался. Да, складывалось ощущение, что снежные бока медленно вздымались, полагаясь на какой-то свой внутренний ритм.

– Красиво тут, - вдруг сказала девушка, поворачиваясь ко мне. Я молча кивнул.

– Но холодно. Здесь не место людям, - оформила Силна мою мысль, и я вздрогнул - только хотел произнести то же самое.

– Малыш, все получится. Только смотри и слушай. И терпи. Терпение - вот что тебе сейчас необходимо.

Да, давно я не слышал мудрого голоса. На душе потеплело. И если быть честным: я не боялся. Знал, что не умру сейчас, и знал, что должен сделать то, что должен. И потом, жизнь этой девочки я обязан сохранить.

– А можно вопрос?
– вдруг спросила Силна, переминаясь с ноги на ногу. Я недовольно обернулся: только я собрался начать подъем и приготовился к долгому и трудному пути, как меня сбили, лишив отрешенного состояния.

– Ну, - грубовато поторопил я, чувствуя, как подгибаются ноги. Идти было проще, когда же я позволял себе расслабляться, все вокруг плыло и оглушительно звенело в голове.

– Только он глупый. Мы раньше нигде не встречались?
– я вздрогнул от неожиданности и натянуто улыбнулся.

– Хорошо, что предупредила насчет глупости вопроса. Где мы могли встречаться, милая?
– вкрадчиво уточнил я, вглядываясь в раскинувшееся передо мной подножие горы. Я выискивал самый удобный путь наверх. Самое удивительное, что, казалось, мы подошли к самому пологому склону горы. Да, подъем будет нелегким, но пора уже начинать. Там, наверху, где хребет приобретает опасную крутизну, а воздух становится разреженным и пустым, как аура под колючим взглядом яшинто, тропа исчезала. А внизу она четко была видна, начинающаяся прямо у подножия и восходящая вверх. Это было удивительно, особенно если учесть, что на девственно-чистом снегу не было ни единого следа.

– Да, нигде. Ладно, пойдемте, - смешавшись, ответила Силна. Я посмотрел на гору, потом на Силну. И опять на гору.

– Никуда ты не пойдешь. Останешься здесь и...

– Прекрасная идея. И гарантированно умру от обморожения в течение нескольких часов. Это очень благородный способ избавиться от моего назойливого общества, ирвен, - перебила Силна, язвительно усмехаясь. Я вздохнул, узнавая в ней веснушчатую малышку, забравшуюся ко мне в повозку. Да, она права. Оставлять ее здесь - все равно, что убить. Но тащить с собой еще опаснее... И оставить я ее не мог. Как ни крути, придется брать с собой.

– Вы чего встали, как вешка в лесу? Вперед, а то ткани отмирать начнут, пойдет общее обморожение, и все, - уверенно направляясь по тропе вверх, заявила Силна. Напомнив мне, что распоряжаться чужими жизнями я не имею права. И к тому же не умею. Хотя и очень люблю, как бы стыдно не было признавать сей факт. Я обреченно вздохнул и поплелся следом. Над головой горело сияние, раскалывая небо и освещая путь. Надо же, здесь вечная ночь. Я слышал что-то такое от учителя естествознания в далеком детстве: якобы на севере ночь длится полгода. Да, здесь вместо солнца горели другие огни. Удивительно...

Подъем оказался совсем не таким легким делом. Хотя склон был пологим, но ноги увязали в снегу, а наклон заметно ощущался. Первые полчаса мы шли молча, Силна позади, а я плелся, проваливаясь в снег и глядя прямо перед собой. Я взял за правило не смотреть вперед и не думать, сколько осталось, иначе идти станет совсем невозможно. Поэтому я молча передвигал ноги, борясь с давящей болью в голове и слабостью. Ноги шли сами по себе, мысли путались, как после изрядной порции вина, и я просто переставлял конечности, как, должно быть, делали рабы в караванах. Чем выше мы поднимались, тем больше было снега и круче склон. Ноги залипали в снегу, проваливаясь почти по колено. Только какая-то узкая оледенелая дорожка, а по краям - покрытый тонким слоем наста снег. Когда нога проваливалась под наст, кожа резалась о ледяную кромку. Я оглянулся на Силну, но она не жаловалась. Из-за небольшого веса она проваливалась не так глубоко, да и вообще держалась молодцом. Однако, поймав мой взгляд, тут же заявила: