– Лестер, не разочаруй меня.

Фабио взвесил в руке доставшийся ему палаш и недовольно скривился. Баланс был неважным, но ничего не поделать… Тимо кровожадно улыбнулся, уже примериваясь к бедру последнего не охромевшего сына, но тот с неожиданным проворством уходил из зоны досягаемости и скакал по залу словно необъезженный жеребец, заставляя ловить неожиданные удары и провоцируя отца на неосторожные действия. Однако подобная тактика могла смутить кого угодно, кроме Императора. Выждав момент и перестав метаться за ускользающей мишенью, Тимо небрежным жестом принялся раскручивать палаш, все быстрее описывая им круги. И вдруг совершенно неожиданно для Фабио туманная мельница, бешено вращающая стальными лопастями, полетела в его сторону. Резко отпрыгнув с траектории её полёта, начальник «Акелла» успел торжествующе улыбнуться, представив, как припрёт к стенке безоружного отца, но тут ощутил леденящий холод кинжала, приставленного к горлу.

– Очень, очень плохо, – Тимо больно толкнул рукоятью кинжала в плечо проигравшего Фабио, оставив пометку и на герцоге Турио, после чего разочарованно отвернулся лишь для того, чтобы встретить внезапный удар подкравшегося со спины Фетта.

Ваако был вооружён кинжалом, поэтому дуэль по-прежнему оставалась в рамках кодекса. Принцы зачарованно следили за изящным захватывающим танцем стали и смерти, отмечая силу и скорость ударов, мгновенную смену стоек и хватов, смешение различных боевых стилей, которые причудливой чередой следовали друг за другом.

– Так они… всерьёз? – тихо спросил Лукас у Матиаса.

Близнец скорчил в ответ непонимающую рожицу. Сталь звенела о сталь, звук прерывистого, торопливого дыхания, скрип кожаных сапог при резком развороте, хлопок, с которым в обманном жесте развернулся широкий плащ Императора. Длинные седые волосы, серебристыми прядями сверкающие в свете ламп, прилипшие к вспотевшему лицу, на котором бешено сверкали бездонно-синие глаза. Ярость, дикость, свирепость схватки заставляли забыть обо всём, представляя себя на месте того или другого, вместе с ними делать выпады, уходить от удара, при резком рывке ощущать, как двигаются собственные плечи, как не отпускает напряжение в ногах, будто готовых повторить все эти смертельные па.

Ваако выбил кинжал из руки Императора и довольно улыбнулся:

– Рекорд, Повелитель! Пятнадцать минут. Вот здесь вы ошиблись, чуть замедлив движение…

Принцы тихонечко двинулись на выход, стараясь не привлекать к себе внимания. Вместо соперников теперь в зале остались лишь учитель и ученик, разбирающие ошибки и неточности приёмов.

– По-моему, ему стало лучше, – заявил Матиас. – Интересно, отчего это он с самого утра такой раздражённый?

– Это от… – Лукас склонился к уху брата и прошептал всего одно слово, после чего близнецы поганенько захихикали.

– О, да, от недостатка этого случаются приступы ярости!

– А ну замолкли, – сурово сдвинул брови Фабио, опасаясь лишний раз двинуть ушибленной рукой. – Он может услышать, и тогда сами обретёте кое-что кое-куда.

– Уууу, как страшно, – одновременно потянули близнецы.

Браних показал им кулак и исчез в ближайшем дежурном портале.

====== Глава 7. “Настоящая любовь?” Часть 1 ======

В императорском гареме царило радостное оживление – слух о том, что совсем скоро кто-то из правящей семьи решит навестить скучающих девушек, разлетелся подобно лесному пожару, и первой наложнице Джуд пришлось наводить порядок в этом хихикающем и шепчущемся цветнике. Она раздосадовано вздохнула: теперь придётся уладить так много дел! И главное из них – узнать о личности посетителя, поскольку принцы были избалованы вниманием и лаской, требовали к себе безраздельного внимания и ставили очень сложные условия. К примеру, чтобы угодить наследнику Эвазару, нужно было перестелить белоснежное бельё и подобрать целых трёх девчонок. Нет, конечно, Джуд понимала, что запертый в монастырском целомудрии Департамента Инквизиции здоровый мужчина будет маяться неудовлетворёнными желаниями, и всячески пыталась угодить будущему Императору, выбирая для него самых раскрепощённых наложниц. В принципе, она понимала и то, почему близнецы часто приходят вместе и требуют только одну и ту же девушку. Но сложнее всего было с самим Императором.

О, Тимо Лайтонен, как говорили на её далёкой родине, – отдельная песня! По большему счёту, после нескольких лет их «общения» Джуд, наконец, поняла, что Императору безразлично, какая именно девушка сегодня будет удовлетворять его страсть. Она даже подозревала, что он не запоминает их имён и лиц. Он просто приходил, когда того требовала необходимость, а после уходил, по-прежнему погружённый в свои тяжёлые мысли. Близость с горячими, жаждавшими его ласк наложницами не вызывала у Императора каких-то особых чувств. Джуд иногда казалось, что для него потребности собственного тела становились препятствием к достижению каких-то целей. Чисто механическое выполнение нудной и неинтересной процедуры. Старшая наложница взяла на себя смелость понаблюдать за парой таких моментов, и ей они совершенно не понравились. А в последнее время Император стал особенно угрюм. Он не получал удовольствия от любви наложниц, скорее даже настроение его ухудшалось. И Джуд решилась поговорить с ним как старшая, самая опытная женщина гарема.

По странному стечению обстоятельств в гарем сегодня явился именно он. Прежде чем принять его, Джуд пришлось утихомирить девчонок и проследить за тем, чтобы они удалились во внутренние помещения, где не будут мешать своей болтовнёй. И только убедившись, что гарем способен достойно принять своего повелителя, женщина вышла к Императору.

– Доброго дня, Владыка! – сладко улыбнулась она, но её взгляд с тревогой отметил болезненную бледность и тени утомления, омрачившие тонкое красивое лицо Императора. – Вы желаете на сегодня нечто особенное?

– Мне всё равно, – глухо вымолвил Тимо.

– Может, тогда и я подойду?

Он не был мягким и обходительным, Джуд это знала. Как знала и то, зачем вообще создавался этот гарем. Тимо Лайтонен решил, что его нагулявшиеся и пресытившиеся женской лаской сыновья станут отличными верными мужьями тем женщинам, которых он для них выберет. И, по примеру Браниха, так всё и выходило. Поэтому, как бы жестоки и привередливы не были принцы, наложницы должны были улыбаться и сладко стонать.

Но сегодня…