Найдя среди слизеринцев лицо кузины, Сириус отправил ей презрительный взгляд, на что Нарцисса лишь еле заметно пожала плечами и надменно приподняла уголки губ в улыбке — мол, у тебя все равно нет доказательств.

Тем временем, с противоположных концов зала зажглись две яркие вспышки, и на белое полотно с двух сторон упали яркие лучи проекторов. Все было тщательно продумано таким образом, чтобы не только студенты, но и преподаватели смогли оценить новую проделку A&B.

Вместо ожидаемых колдографий проектор показывал лишь статичные картинки, что вызвало у многих студентов, рожденных в волшебных семьях, долю смятения и непонимания. Изображение на полотне было черно-белым и слегка подергивалось, придавая происходящему зловещий пугающий оттенок. Кромешная темнота и полная тишина выгодно завершали картину.

Кадр I

Раздался сухой щелчок, и на полотне появилось черно-белое изображение Больничного Крыла. Вывеска на здании гордо гласила:

«Добро пожаловать во всемирно известный Бордель Хогвартса!»

Вывеска перемигивалась разноцветными, судя по всему, огоньками, сверкая так, будто дело происходило не на территории Лондона, а в ночном Вегасе. По обе стороны от дверей замерли мигающие огоньками фигуры двух людей в полный рост.

Кадр II

Картинка вновь сменилась, и в зале послышались первые смешки. Теперь в кадре крупным планом застыли сияющие улыбки волшебников с входной вывески. Посреди экрана внушительными черно-белыми буквами проступила фраза:

«Неутомимые Бетти Принклс и Сир Блэйки приветствуют вас!»

Левая фигура «Бетти», одетая в странную комбинацию из пушистых белых панталонов и черных стикини с кисточками скалилась в кадр, зажав в редких зубах сигарету. «Сир Блэйки» слева выглядел немногим лучше — в обтягивающих черных меховых трусах, белом парике аля средневековый вельможа и стаканом виски в руке, усыпанной безвкусными вульгарными кольцами.

— Сходство необыкновенное, — тихо фыркнул кто-то из слизеринцев.

— А то, — еле слышным шепотом произнесла Беата за спиной Блэка. — Дизайн то я подбирала.

— Оно и видно, — мрачно констатировал Блэк.

— Что? — поперхнулся Джеймс. — Ты снова… — он понизил голос. — С ними? — Но Спринклс не ответила.

Кадр III

Изображение опять сменилось — теперь стало видно внутреннее пространство палаты. Повсюду была развешана мишура, плакаты с полуобнаженными девушками, призывно глядящими в камеру и разнообразные приспособления для различного рода… игрищ. Венчала композицию мадам Помфри — тоже в панталонах, почти полностью обмотанная мишурой, она с довольной улыбкой подмигивала зрителям. В отличие от фигур на входе, мадам Помфри была настоящей.

«Лучшие девочки — только у нас!»

Сириус быстро взглянул на преподавательский стол — лица учителей были скрыты в тени, но Блэк мог поручиться, что все градации красного можно сейчас наблюдать на лицах профессоров. И непонятно чего в них больше — смущения или злости.

— Помфри себе сама наряд выбирала, — хихикнула Беата, и мародеры только чудом удержали изумленные возгласы. Понять, говорит ли слизеринка правду или же так изощренно шутит, в темноте было невозможно.

Кадры замелькали быстро-быстро, создавая иллюзию открывающихся дверей, позволяя зрителю попасть в святая святых Борделя — а именно в комнату с кроватями.

Кадр IV

Черная надпись, выпрыгнувшая сверху экрана, гласила:

«Ложе разврата и наслаждения!»

А дальше последовали снимки запечатленных в Больничном Крыле студентов. Большей частью A&B выбрали относительно скромные фотографии лиц участвующих в «разврате и наслаждении». Кого там только не было! Буквально весь спектр школы — в основном, лидировали пятые и шестые курсы. Сириус, к примеру, увидел много знакомых женских и не очень лиц, и понял, что без смеха на эти физиономии, сейчас обезображенные «порывами страсти», смотреть больше не сможет.

— Смотрите, — кто-то громко шепнул с пуффендуйского стола. — Это же Нотт! А это… Ты спала с Ноттом, Грета?! А мне говорила! Подруга, называется.

И тут же со слизеринского:

— Ты спал с грязнокровкой, Нотт?!

Дружный хохот гриффиндорцев, пока еще сдерживаемый, был им ответом.

Пару раз мелькнуло лицо Снейпа, и тут же послышалось сочувственное:

— Да расслабься, Северус, все же знают, что это неправда. Да и девушки у тебя все равно не было.

Сказано это было совершенно искренне и беззлобно, отчего градус безнадежности высказывания возрос раз в сто, и Джеймс, не удержавшись, заржал в голос.

— Да-а-а… — протянул он, отсмеявшись. — Я и не представлял, насколько это место популярно. А в туалете или спальне не судьба? — Странный запах тлеющей одежды заставил Поттера заткнуться и обратить внимание на рассыпающиеся рукава, а уже после — на огненный взгляд Лили Эванс. — Я чисто гипотетически! — взволнованно прошептал он, но Лили уже отвернулась, явно не поверив ни словам, ни честным глазам Поттера.

Кадр V

«Коллекция лучших из лучших!»

— Что-то нехорошее я предчувствую, — задумчиво протянул Блэк, и голос его звучал непривычно смиренно.