— Ты уверен, что дело обстоит именно так, Руквуд? — спросил Том.

— Да, милорд, да… Я ведь сам работал в этом отделе…

— Эйвери говорил мне, что Боуд сможет взять его оттуда.

— Боуд никогда не смог бы взять его, хозяин… Он должен был понимать это… без сомнения, именно поэтому он так упорно сопротивлялся наложенному Малфоем заклятию «Империус»…

— Встань, Руквуд, — шепнул Том.

Коленопреклоненный едва не упал, спеша выполнить приказание. Его лицо было изрыто оспой — рябины четко выделялись в свете канделябра. Даже поднявшись на ноги, он не выпрямился до конца, а замер в полупоклоне, украдкой бросая вверх, на лицо Тома, полные ужаса взгляды.

— Ты хорошо сделал, что сказал мне об этом, — произнес Том. — Что ж… Похоже, я потратил многие месяцы на пустые усилия… впрочем, неважно… теперь мы начнем

все заново. Ты удостоился благодарности лорда Волан-Де-Морта, Руквуд…

— О, милорд… спасибо, милорд! — выдавил из себя Руквуд голосом, хриплым от облегчения.

— Мне понадобится твоя помощь. Мне понадобится вся информация, какую ты сможешь добыть.

— Конечно, милорд, конечно… все, что угодно…

— Очень хорошо… ты можешь идти.

Руквуд попятился, кланяясь, и исчез за дверью. Я все это время стояла у камина и большими глотками попивала огневиски, после него по телу разлилось приятное тепло. Я вздохнула:

— Твои Пожиратели плохо справляются. Тебе не справится с Министерством с шайкой падших волшебников.

— Я делаю все, что в моих силах дорогая, — уточнил Том. — Арианрода, совсем скоро здесь будут стоять супруги Лестрейндж, но они замурованы в Азкабане. Они были преданы мне. Они предпочли отправится в Азкабан, нежели отречься от меня. Когда стены Азкабана рухнут, они будут вознаграждены так, как и мечтать не могли.

— Очередной бред, — рявкнула я и сделала глоток. — Сдалось тебе это пророчество. Тебе его не достать!

Слава Богу! «Еще один стакан, и мои нервы перестанут дергаться». Я наполнила его снова и быстро выпила содержимое.

Золотые огоньки отражались на полированной поверхности стола. Грани пустого стакана сверкали, когда я поворачивала его в руке.

Было тихо, как в могиле. Звон стекла, когда я наливала огневиски, заставил меня вздрогнуть.

Свечи догорели, графин постепенно опустел, и я теряла контроль над собой. С этой комнаты все начиналось. Стол был также пуст, на нем стояли только свечи. Том был жесток. Он был в гневе в ту ночь и жесток. Том поднялся и, подойдя ко мне, больно повернул мою руку так, что я вскрикнула от боли.

— Может, мне стоит приказать тебе. — Том резко схватил меня за горло, не сильно, но настолько, чтобы я не смогла отвернуть голову. — Как на счет «Империус», любовь моя!

Секунду посмотрев мне в глаза, пытаясь сломать мою защиту, Том впился поцелуем в мои губы. Том толкнул меня в сторону кресла. С задранной юбкой, с приспущенными трусиками, в чулках, я выглядела как шлюха, но при своей красоте и горящем взгляде — как роскошная шлюха! Том подошел ко мне, медленно стянул юбку, трусики, взял за тонкие щиколотки и, широко раздвинув мои ноги, припал к моей дырочке своим ртом. Он начал страстно целовать мои набухшие губки, лизать клитор, иногда проникая внутрь своим языком, я металась под ним, не сдерживая стонов и вскрикивая, когда он задевал особенно чувствительные точки. Меня затрясло в судорогах наслаждения…

Отстранившись, он наслаждался зрелищем кончающей женщины. После того как по ее телу прошла последняя судорога и я расслаблено раскинулась на кресле, Том взял мои руки и прицепил к спинке кресла веревкой. Стянув с меня чулки, он этими же чулками привязал мои стройные, широко раскинутые ножки к ножкам кресла. Сначала Том начал пальцами сильно сжимать и выкручивать набухшие соски, я застонала, почувствовав боль, но и вместе с тем острое, ни с чем не сравнимое наслаждение. Я начала дергаться под ним, и вдруг, как бы в наказание, получила резкую несильную пощечину. Я испытывала унижение, боль, но меня безумно возбуждала ситуация, что меня имеют, как хотят, а я бессильна что-то изменить.

Вытащив свой член, он приставил его к раскрытому влагалищу и резким движением вогнал по самые яйца. Я задохнулась от наслаждения и отдалась ритму жестких, сотрясающих мое тело ударов. Том трахал меня в бешеном темпе, раздавались громкие, мокрые шлепки трахающихся тел. Вдруг, резко остановившись и не дав мне кончить, он соскочил, быстро отвязал мне ноги и руки, поставил на четвереньки. Я стояла как сучка в ожидании вязки, ждала, когда он снова вставит свой напряженный член.

Том снова взял в руки член, и, введя его в сочащуюся щель, сделал пару движений. Нагнувшись, он схватил меня за груди, начал снова мять их и крутить мои соски.

— Да-а, Арианрода! — Том имел меня, причиняя мне боль и вместе с тем небывалое наслаждение. Я уже ничего не соображала, но чувствовала, что скоро придет разрядка. Том держал мои груди, стискивал их, и после недолгих таких жестоких движений, я начала бурно кончать, я упала на пол и закричала во весь голос, содрогаясь от сумасшедшего оргазма.

— Следующий раз, когда ты поднимешь на меня руку, будет последним, когда руки у тебя вообще были, — предупредила я. — И не смей мне угрожать!

Я вышла из зала и направилась в спальню, чтобы принять душ и привести себя в порядок.