Палочка Северуса подлетела вверх футов на двенадцать и шлепнулась в траву позади него. Сириус рассмеялся отрывисто, словно залаял.

— «Импедимента»! — сказал он, направив палочку на Северуса, и он, рванувшийся за своим оружием, упал ничком на полпути к нему.

Гуляющие стали оборачиваться в их сторону. Некоторые ученики поднимались на ноги и подходили ближе. Одни смотрели на происходящее с неодобрением, другие — с удовольствием.

Северус, тяжело дыша, лежал на траве. Джеймс и Сириус приблизились к нему с поднятыми палочками; по дороге Джеймс поглядывал через плечо на девочек у озера. Хвост тоже поднялся на ноги и наблюдал за ними с жадным интересом — он даже отошел от Люпина, чтобы лучше видеть.

— Как прошел экзамен, Нюнчик? — спросил Джеймс.

— Я смотрел на него — он возил носом по пергаменту, — злорадно сказал Сириус. — Наверное, у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберешь!

Да, у Джеймса было все, его любили товарищи, он прекрасно играл в квиддич — да ему, видать, вообще удавалось почти все! А Северуса был типичный замухрышка, странный малый, который с головой ушел в изучение Темных искусств.

Но на моих глазах Джеймс напал на Северуса без всякой причины, только потому… ну, только потому, что Сириус пожаловался на скуку.

Я конечно понимаю, что они юноши и хотят во все казаться лучшими, но чтоб так просто взять и напасть — это неблагородно, можно даже сказать, по-свински.

Кое-кто из зрителей засмеялся: Северуса явно не любили. Хвост пронзительно захихикал. Северус пытался встать, но заклятие еще действовало, и он корчился, будто связанный невидимыми веревками.

Смотря на эту картину, я не выдержала и закричала:

— Оставьте его в покое! — но меня никто, естественно, не слышал.

— Вы у меня дождетесь! — выпалил он, глядя на Джеймса с откровенной ненавистью. — Дождетесь!

— Дождемся чего? — хладнокровно сказал Сириус. — Что ты хочешь сделать, Нюнчик, — вытереть о нас свой сопливый нос?

Из уст Северуса извергся поток ругани и проклятий, но его палочка лежала в трех шагах от хозяина, и ничего не случилось.

— Ну и грязный же у тебя язык, — презрительно сказал Джеймс. — «Экскуро»!

Изо рта у Северуса тут же полезла розовая мыльная пена, она покрыла его губы, и он задыхался в ней…

Ком наворачивался в груди, мне было жалко смотреть на это все.

— Оставьте его в покое!

Я оглянулась. Кричала одна из девочек у озера, с густыми темно-рыжими волосами до плеч и поразительно зелеными глазами миндалевидной формы — такими же, как у меня.

Я была удивлена нашему сходству.

— Что, Эванс? — сказал Джеймс. Сам тембр его голоса вдруг изменился — он стал более глубоким и мелодичным, более взрослым.

— О святые, это же Лили Эванс! — воскликнула я.

— Оставьте его в покое, — повторила она. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью. — Что он вам сделал?

— Ну, — сказал Джеймс с видом человека, серьезно обдумывающего заданный ему вопрос, — пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я…

Многие зрители, включая Сириуса и Хвоста, засмеялись, но Люпин, до сих пор притворяющийся, что читает, даже не улыбнулся. Не появилось улыбки и на лице Лили.

— Считаешь себя остроумным, — холодно сказала она. — А на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Оставь его в покое, ясно?

— Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — быстро откликнулся Джеймс. — Давай… пойдем со мной на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на Нюнчика свою волшебную палочку.

Тем временем Чары помех, наложенные на Северуса, слабели. Медленно, дюйм за дюймом, он подползал к своей палочке, отплевываясь от мыльной пены, но Джеймс этого не видел.

— Я не согласилась бы на это, даже если бы у меня был выбор между тобой и гигантским кальмаром, — сказала Лили.

— Не повезло, Сохатый! — весело сказал Сириус и снова повернулся к Северусу. — Стой!

Но он опоздал: Северус уже направил свою палочку прямо на Джеймса. Вспыхнул яркий свет, и на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию. Еще одна яркая вспышка — и Северус повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив тощие, бледные ноги и серые от грязи подштанники. Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Сириус, Джеймс и Хвост чуть не захлебнулись от хохота.

В уголках губ у Лили что-то дрогнуло, и мне на мгновение показалось, что выражение ярости на ее лице вот-вот сменится улыбкой. Но она громко сказала:

— Опусти его!

— Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой.

Северус шлепнулся на землю, точно груда тряпья. Выпутавшись из подола мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Сириус сказал: «Петрификус тоталус!» — и Северус снова упал плашмя, как доска.

— Оставьте его в покое! — злилась я на Сириуса, но меня опередил крик Лили. Она тоже выхватила палочку. Джеймс с Сириусом настороженно следили за ней.