— И кем же я буду там работать? — удивилась я его ответу.

— Сейчас главе Департамента международного магического сотрудничества нужен помощник, — сообщил Альбус. — Бартемиус Крауч будет рад принять тебя на эту должность.

— Вы как всегда все решили за меня, — фыркнула я. — Надеюсь, непреложный обет давать не надо.

— Ты моя дочь, так что я знаю, что значит твое слово, — сказав Альбус и встал из-за стола. — Тебе нужно все уладить до конца лета.

— Это будет нелегко, но я постараюсь, — ответила я ему.

Вот так мне пришлось вернуться в магический мир, причем еще и работать в Департаменте.

========== Глава XII. Я нашел тебя ==========

Я опять наткнулся на дневник Анри. Я заметил, что моя жена очень часто сидит за ним, думаю, она зря затеяла все это. Смотря на нее, я сам стал изредка вспоминать все, что произошло за эти двадцать лет.

Думаю, стоит рассказать, как я ее потерял и как шесть лет искал.

Наши отношения с Анри, которые возникли в школе, были для меня чем-то особенным. Нет, это не была влюбленность, но к этой девушке меня тянуло. Я знал, что это неправильно, ведь я был ее преподавателем, но всем правилам наперекор мы стали тайком встречаться.

Она та, которой удавалось всегда одним щелчком возродить во мне такие удивительные ощущения. Возможно, именно тогда между нами и зародились эти сильные чувства, но мы чего-то боялись.

Да и я тогда еще не разобрался, у меня были чувства к одной девушке, до Анри, про которые она узнает, конечно, но позже. А тогда я так и не смог ей все рассказать, да и стоило ли ворошить прошлое, если его не вернуть? Но суть не в этом, а в том, что в моей жизни появилась Анри, она, как ураган, ворвалась в нее и остается по сей день.

Вспоминая то время в школе, я думаю, что эти чувства были самыми искренними и чистыми. Между нами витали безумная страсть и желание, они заполняли и перенасыщали мою жизнь. Я, скорее всего, был счастлив, но в силу того, что прошлые чувства меня не оставляли, не мог решиться на большее.

Хотя в тот день, когда Анри узнала о своем отце, я намекнул ей о предложении. Но мы тогда поругались, как же нецензурно она умеет выражаться! Я тогда аж поперхнулся, услышав, как она чертыхается.

Я тогда пытался ее успокоить, просил прощения, но Анри невозможно переубедить, хотя сейчас я и знаю пару способов, чтобы ее успокоить.

Тогда она так разозлилась, что уехала в тот же день, даже на выпускной не вернулась. Я тогда писал ей, но получал сову с письмом обратно. Через пару дней я нашел ее палочку, отправил ее, но даже не получил слов благодарности. Анри до сих пор злилась.

Я хотел ее вернуть, но как — не представлял. Она нужна была мне, да и сейчас я без нее ничто и никто. Она именно то, что заставляет меня жить и быть счастливым.

Я тогда знал, что Альбус решил навестить ее, но, зная, что Анри способна на все, не решился появиться с ним. Потом я узнал, что Анри после разговора с Альбусом исчезла.

Тогда все высокопоставленные маги содействовали в ее поиске, но все впустую, она как в воду канула. Я очень переживал тогда, был вечно злой, на взводе. Конечно, винил себя, возможно, глупо, но я мог все изменить, надавить на нее, заставить. Мне казалось, что она бы послушалась, но тогда я не до конца знал, кто такая Адрианна Монфор-л’Амори.

— Ее нет!

Глупая, банальная фраза. Неважно, что Анри всего лишь исчезла от меня, это ничего не меняет. Ее нет здесь и сейчас, значит, нет вообще…

Я не стану обвинять ее — она поступила со мною, как поступила бы всякая другая. Анри была для меня собственностью, источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна. Я понял это сначала… Но я пожертвовал собою, надеясь, что когда-нибудь она оценит мою глубокую нежность, не зависящую ни от каких условий. Прошло с тех пор немного времени: Анри проникла во все тайны моей души, мои чувства к ней срослись с моей душой — она потемнела, но не угасла.

По своей мужской натуре я заглядывался на девушек даже с некоторым презрением, не потому, что Анри была лучше их, о нет! Но в ее природе было что-то особенное, ей одной свойственное, что-то гордое и таинственное, в ее голосе, что бы она ни говорила, была непоколебимая власть. Никто не умеет так постоянно хотеть быть любимой; ни в ком зло не бывает так привлекательно; ничей взор не обещает столько блаженства; никто не умеет лучше пользоваться своими преимуществами.

— Ты знаешь, что я твой; когда ты что-то говоришь, значит так надо, когда шутишь, обнимая, значит так должно быть… и я наказан. Мы, мужчины, не понимаем наслаждений взгляда, пожатия руки, но я, клянусь тебе, постоянно прислушиваюсь к твоему голосу, чувствую такое глубокое и странное блаженство, что самые жаркие поцелуи не могут заменить его.