Феодора повернулась к нему лицом, и они задохнулись в поцелуе.

– Леонард… милый, подожди, - прошептала она наконец. – Что ты делаешь! – ахнула московитка, когда любовник вскинул ее на руки.

– Поставь меня! – потребовала она почти возмущенно, глядя ему в глаза. Стукнула его крепким кулачком по спине.

Леонард смеялся.

– Слушаюсь, - сказал комес; и, поставив ее, в самом деле тут же посерьезнел и взял себя в руки. Да: это был настоящий водитель людей.

– Леонард, где мы сейчас? – спросила Феодора, осмотревшись.

Город давно пропал. Море вокруг было очень синее, такое же, как небо над головой, - только в греческой земле она видела такое.

– Мы все еще в Пропонтиде, держим курс на юго-запад - на Венецию, - ответил комес. – Скоро выйдем в Эгейское море, обогнем Балканы - Болгарию, Македонию… Пройдем мимо Крита, может быть, высадимся там, - счастливо улыбнулся флотоводец.
– Если повезет с погодой, мы будем в Италии недели через две, самое меньшее.

Феодора отвернулась, прикусив запястье.

– Леонард… а как ты поступишь со мной в Венеции?

Он изумился.

– Я думал, это давно ясно нам обоим, любимая! Я возьму тебя в жены!

Феодора смотрела на него с бесконечным терпением и насмешкой – и в этот миг напоминала Евдокию Хрисанфовну, живой и сильный укор самой себе.

– Ты не можешь взять меня в жены, - сказала она. – Я мужняя жена.

Леонард прикрыл глаза рукой, как будто Феодора ослепила его; отвернулся.

– Я не люблю заниматься казуистикой, однако приходится довольно часто, - сказал он после долгого молчания. – И насколько мне известно, наша греческая церковь разрешает расторжение брака в случае безвестного отсутствия одного из супругов…

– И превыше того - прелюбодеяния, - мягко усмехнулась Феодора.

Леонард теперь смотрел на нее.

– К тому же, - прибавил он, – ты, по церковным правилам, даже не можешь считаться…

– Не могу считаться женой Фомы Нотараса, - согласилась Феодора. – Потому что здесь я ношу чужое имя, а на самом деле я Желань Браздовна!

– И это не христианское имя… хотя и очень подходит тебе, как и имя Феодоры, - заметил Леонард, улыбнувшись. – Однако тебя окрестили так! Видишь, сколько условностей, которые церковь преступает по необходимости! Много ли они значат для тебя?

– Много, - сурово ответила Феодора. – Подумай, что если незаконен мой брак, незаконны и мои дети!

Леонард обнял ее.

– Уверяю тебя, дорогая, что никто не спросит об этом в Италии, - сказал он. – А перед Богом мы уже муж и жена.

– И ты женишься на мне по католическому обряду, - прошептала Феодора.

Леонард рассмеялся.

– Еще одна условность!

– Только теперь, и только для нас, - сурово возразила московитка. – А для других, кто нас видит? Вспомни, за что мы бились!

Леонард ничего не ответил.

Он долго смотрел на нее, а потом произнес:

– Так решено? Ты согласна? Это сейчас главное!

Феодора кивнула.

Леонард счастливо улыбнулся и снова обнял ее, лаская. Феодора закрыла глаза, млея и томясь в его объятиях.

Птица Желань уже не может вернуться в свое гнездо, там не примут ее… ей нужно лететь искать себе новый дом. А дом этот еще даже не построен!

Леонард наконец выпустил ее из объятий и, поцеловав в лоб, сказал:

– Мне нужно идти… Очень жаль! Мы сейчас не можем ни приласкать друг друга как следует, ни поговорить!

– Мы на земле свое наверстаем, - засмеялась Феодора.

Леонард кивнул с сияющими глазами.

Комес ушел, а она, глядя ему вслед, нахмурилась, схватившись за шею. Дай-то бог.

Когда она спустилась к Феофано, то обнаружила, что лакедемонянка спит, раскинувшись на своей постели и подложив под голову локоть. Рот Феофано был приоткрыт, как у ребенка, черные волосы разбросались по ее груди и разметались по подушке.

“Когда-то я еще увижу ее спящей? Когда мы еще будем ночевать вот так, наедине?”

Феодора тихо опустилась на свое ложе, стараясь не скрипнуть; но как только она села, царица открыла глаза.

Она смотрела на подругу словно бы с ленцой… но это было обманчивое выражение. Феофано могла вспрянуть молниеносно, как воин.

– Ну, что у вас там?

И как только она узнала, куда и зачем выходила Феодора!

– Он предложил мне взять меня в жены в Италии… и я согласилась, - со вздохом ответила московитка. – Мы оба сошлись на том, что мой муж безвестно отсутствует.