Капитан, похоже, был чрезвычайно смущен.

– Я думал, вы знаете. Это ведь вы послали ворона насчет Вестерлингов.

– Кто, я? – невозмутимо переспросил сир Аддам, но в его голосе чувствовалась тревога.

– Ну да. Жутких дел вы натворили. Даже думать об этом не хочется.

– Жутких дел? Вы о чем?

– Сир, не хочу вас расстраивать, но тут уж ничего не воротишь. Вот как было дело… лорд Гавен и его семья мертвы. Их казнили на площади Бейелора с неделю назад. Жену лорда Талли тоже, ту, из Фреев. Их обвинили в том, что они помогли Жиенне Вестерлинг сбежать из…

У Эдмара зашумело в ушах. Капитан говорил, что это был личный приказ короля, а сир Аддам возражал, что нет, такое могло исходить только от королевы, но капитан заметил, что Серсея лишена власти и заперта в крепости Мейегора в ожидании суда… Все эти слова словно были лишены смысла. Эдмар стоял на коленях, хотя не помнил, как упал. Он слышал только мучительный, обреченный крик, раздирающий ему горло и крошащий зубы.

Где-то рядом раздались обеспокоенные голоса. Кто-то спросил, все ли в порядке с родичем сира Аддама, а сир Аддам попросил, нельзя ли на минутку уединиться в капитанской каюте. Эдмара подняли на ноги, и он, спотыкаясь, побрел за Марбрандом. Когда дверь каюты закрылась, он взорвался.

– Как… вы… могли! – Слова ни в коей мере не могли отразить ту ярость, что бушевала в нем. – Давайте… выбросьте меня за борт… отвлекающий маневр, вот как это называется… так вы, ланнистерские ублюдки, поступаете… подумать только, я почти поверил, что им не причинят вреда… ненавижу! Ненавижу!

Сир Аддам, насколько Эдмар мог видеть сквозь красную пелену, застилающую глаза, был бледен как полотно.

– Милорд, клянусь вам, клянусь, я не думал, что так выйдет. Это полный бред, какое-то безумие. Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что даже Серсея не могла отдать такой приказ…

– Да неужто? – рявкнул Эдмар. – После того как ее папаша устроил мою свадьбу? – Вечно все сводилось к этой свадьбе. Он совершил множество ошибок, но эта была самая ужасная. Да только теперь это не имеет значения. Рослин тоже мертва. И теперь ничто не удерживает меня от того, чтобы перебить их всех.

Эдмар бросился на сира Аддама.

Рыцарь протянул ему руку, пытаясь подбодрить его, поэтому Эдмару удалось заставить его потерять равновесие. Однако сир Аддам не зря считался одним из самых прославленных полководцев в рядах Ланнистеров: ему понадобилось лишь мгновение, чтобы собраться. Хоть душой он и сочувствовал Эдмару, но его тело, закаленное в сражениях, тут же среагировало на удар. Схватившись в рукопашной, они опрокинули стол и с грохотом рухнули на пол.

Эдмар колотил Марбранда всюду, куда мог дотянуться, а сир Аддам одной рукой перехватывал половину ударов и пытался уклониться от остальных – с переменным успехом. Но сам он не нападал на Эдмара, только защищался, видимо, считая себя чересчур благородным, чтобы, в буквальном смысле, бить лежачего.

Эдмар смутно расслышал торопливые шаги, стук в дверь. Если их застанут за дракой, сиру Аддаму придется сильно потрудиться, чтобы сохранить его личность в тайне, и поэтому он на секунду заколебался. Хотя Эдмар был зол на Марбранда за то, что тот одурачил его, ведь все это произошло из-за того, что сир Аддам вмешался в дело Вестерлингов, но факт оставался фактом – рыцарь был его единственным защитником. Любой из приспешников Ланнистеров, узнав, кто он на самом деле, будет обращаться с ним как с беглым изменником, заслуживающим той же участи, которая постигла его жену и Вестерлингов. Если это произойдет, то сир Аддам может хоть до посинения разглагольствовать о благородных целях и спасении королевства, Эдмара это не спасет.

Этого мгновения оказалось достаточно. Сир Аддам вывернулся, перекатился через себя и крепко прижал Эдмара к полу. В этот момент дверь каюты отворилась.

– Какого хрена здесь происходит? – воскликнул капитан. – Довольно нам всяких склок в Королевской Гавани, только на моем корабле этого добра не хватало.

– Вы правы. – По подбородку сира Аддама текла кровь – Эдмар все-таки ухитрился разбить ему губу, волосы упали ему на лицо, он слегка запыхался, но в целом не сильно пострадал. От этого Эдмару стало еще хуже: его ярость оказалась бесполезной. Он бы с радостью разорвал Марбранда на кусочки, размозжил бы ему голову, отрубил бы ему правую руку, как случилось с его драгоценным Джейме, но все, что ему удалось совершить, – это разыграть жалкий никчемный спектакль.

– Вы правы, - повторил Марбранд, поднимаясь на ноги и не сводя глаз с Эдмара, опасаясь, как бы тот не попытался продолжить драку. – Мой кузен пришел в ярость, узнав о беззаконной казни Вестерлингов. В детстве он дружил с сиром Рейнальдом, и упоминание о Красной Свадьбе расстроило его.

Даже несмотря на сложившиеся обстоятельства, Эдмар был вынужден признать, что сир Аддам ловко вышел из положения: он солгал, говоря при этом правду. Сир Кристофер Марбранд вполне мог знать старшего сына Вестерлингов – по крайней мере, некому это отрицать. Вот и объяснение тому, что он так убит горем. Остается молиться, чтобы никто из Ланнистеров не заметил, что он впал в бешенство только после упоминания о гибели Рослин.

Они оба погибли – и она, и мой ребенок. Он так никогда и не узнает, кого потерял – сына или дочь, не увидит, каким бы вырос его малыш, не познал бы его радости и печали. Внутренним взором он увидел трех человек, бредущих по белому песчаному берегу. Один – это он сам, вторая – это Рослин, а третий был ему незнаком. У него были волосы, как у всех Талли, но мальчик это или девочка, было не разглядеть. Тот, которым был он сам, остановился по щиколотку в воде, а Рослин и третий продолжали идти по песку, все дальше и дальше, к столбу света. Прежде чем войти в него, Рослин оглянулась, но Эдмар не мог расслышать ее слова; тень их нерожденного ребенка так и не обернулась. И он понял, что их на самом деле больше нет.