– Могу себе представить. – Уиллас видел, как медленно и напряженно двигается Лорас, это было совсем не похоже на его прежнюю кошачью грацию.
– А теперь…

– А теперь, - закончил его брат, - мы в центре бардака воистину эпических размеров. Не знаю, имел ли отец отношение к этой бредовой затее с казнью у Септы Бейелора – думаю, вряд ли, даже он не настолько глуп, - но я не брошу Маргери в беде. Плевать на Станниса, Эйегона и Ланнистеров, мы должны вытащить ее оттуда. Даже если мне придется встретиться со всеми ними лицом к лицу.

При этих словах Королева Шипов, которая до того была непривычно молчалива, наконец решила высказаться.

– Какая жалость, что твое милое личико так обгорело, малыш, потому что со своими мозгами ты ничего в жизни не добьешься. Королевскую Гавань скоро начнут штурмовать сыновья всех матерей Вестероса, и ты хочешь заявиться туда в одиночку в своих сверкающих доспехах, забрать Маргери и привезти ее сюда. Это не поможет тебе вернуть прежнюю красоту, знаешь ли. На этот раз тебя точно укокошат.

– Благодарю за доверие и поддержку, бабушка, - холодно ответил Лорас. – Но я не собираюсь делать то, о чем ты говоришь. Как сказано в письме, Эйегон Таргариен или его очень хорошее подобие предлагает нам руку дружбы. Мы будем дураками, если откажемся.

– Так ты думаешь… - начал Уиллас.

– Мне плевать, настоящий он или нет. – Лорас неуклюже сжал и разжал пальцы, закрытые перчаткой, и Уиллас понял, что они тоже обгорели. Этой рукой он держит меч. Наверное, для него это самая большая потеря. – Мне действительно на все это наплевать. Для меня имеет значение только то, что Станнис Баратеон все еще дышит. Этот подлый лицемер, проклятый святоша, у которого нет ни человеколюбия, ни мозгов, не станет худшим королем, какой когда-либо сидел на Железном Троне, исключительно потому, что до него там успели посидеть несколько Таргариенов и Джоффри-выродок. Если этот Эйегон спасет нашу сестру и позволит мне убить Станниса, он может объявить себя хоть возрожденным Эйегоном Завоевателем, мне все равно. Иногда я чувствую, что слишком зажился на свете.

Уиллас вздрогнул, явственно услышав страдание в голосе брата. Лорас любил Ренли Баратеона еще с тех пор, как они были подростками. Уиллас хоть и надеялся, что Лорас когда-нибудь сможет исцелить свое сердце, простить мир за то, что он отнял у него Ренли, но все же боялся, что этого никогда не произойдет. Он подошел ближе и попытался обнять брата, но тот уклонился. Лорас пересек комнату и встал перед очагом, глядя в огонь и словно размышляя, каково это будет – сгореть полностью.

– Ну так что, - сказала Королева Шипов, - мы все решили? Надо думать, лорд-олух окажется в щекотливом положении. Он-то всем заявляет, что для малыша Томмена нет слуги преданнее, чем он, а мы тут у него за спиной присягаем на верность мертвецу. Так что нам придется привести в полную готовность всех наших золотых драконов. Лорас, ты поплывешь с этим Уотерсом – надеюсь, ему можно доверять, - к Штормовому Пределу и принесешь присягу Эйегону. Уиллас, ты созовешь знамена. А Гарлан пусть делает то, что делает. Терпеть не могу Эурона Грейджоя, и чем быстрее он встретится со своим гадким мокрым богом, тем лучше.

Уиллас посмотрел на бабушку.

– А как же Маргери?

Леди Оленна улыбнулась.

– Что ж, дорогой, если дело выгорит, она и глазом моргнуть не успеет, как благополучно вернется в Хайгарден. А если Дейенерис не явится в Вестерос, где бы она ни находилась, этому Эйегону понадобится невеста-другая.

– И что он тебе такого сделал, что ты хочешь его убить? – язвительно спросил Лорас.

– Интересный вопрос, малыш, но тебе не следует много хмуриться, особенно теперь, когда ты не такой симпатичный, как раньше. С тех пор как лорд Дутая Рыба втянул нас в этот бардак, ставки поднялись выше некуда. – Королева Шипов откинулась в кресле. – Если что-то пойдет не так, свадьбы, даже приправленные убийством, меньше всего должны нас беспокоить.

Комментарий к Уиллас

Обожаю леди Оленну - по-моему, она здесь очень каноничная. Бодрая такая, язвительная старушка. Читаю про нее и вспоминаю свою бабушку, царство ей небесное.

Кстати, пока переводила, обогатилась новыми словами.

Маргери обвиняют в любодействе (fornication) и блудодействе (adultery).

Любодейство - это недозволенная сексуальная связь до брака, а блудодейство - это недозволенная сексуальная связь в браке (супружеская измена, по-простому).

Век живи, век учись.

“Ты знаешь, что стая ворон может заклевать человека до смерти?”

В оригинале: “Did you know that a flock of crows is called a murder?” (Ты знаешь, что стаю ворон называют “murder”?)

Действительно, по-английски “murder” - это и стая ворон, и убийство. Такая вот игра слов.

Если у кого будут идеи, как эту фразу перевести получше, - буду рада любым предложениям.

P.S. Сегодня у меня праздник - моему сыну исполнился один год!

========== Арианна ==========

– Ты должна поехать, - сказал ей отец. Они сидели на террасе, на его лицо падала послеполуденная тень, рядом шумел фонтан, а в горячем бездвижном воздухе слышался отдаленный звон колоколов. – Я надеялся, что он примет мое приглашение, но не стоит удивляться, что он этого не сделал. Зачем ему сидеть без дела, попивая нектар со стариком вроде меня, когда у него есть враги, с которыми нужно сражаться, и корона, которую нужно завоевать?

– Если бы у него было больше ума, он бы приехал. – Арианна поправила черную шелковую вуаль, прикрывавшую нижнюю половину лица; семья все еще оплакивала Квентина, а принц Доран, похоже, собрался носить траур до конца жизни. Арианна чувствовала себя виноватой: хоть она и не призналась бы в этом даже своим кузинам, ей стало как-то легче на душе от того, что ее брат умер. Если бы Квентин остался жив и преуспел в своей миссии, он стал бы мужем драконьей королевы и, фактически, королем Вестероса. А если бы ей вообще позволили править Дорном, это выглядело бы как жалкая подачка с его стороны. Ей пришлось бы склониться к его ногам и принести присягу на верность.