Бочонок, который теперь именовали не иначе как Шлюхиной Дырой из-за размещенного там отряда копьеносиц, не был крепостью: полуразрушенная башня, окруженная жалкими остатками крепостной стены, крытый соломой дом для женщин и насквозь продуваемая каменная хибара для Гренна, Пипа, Железного Эммета и Эдда. Эммет был командующим Бочонка, Эдд – стюардом, а Пип и Гренн приехали сюда, когда Джон решил отослать всех своих друзей подальше. Пип шутил, что Джону не следовало отправлять их в замок, где служит Эдд, потому что он всегда мрачно предрекал, что погибнет первым. Гренн считал, что вообще глупо было отсылать их прочь. Если ты прогонишь своих друзей, кто прикроет тебе спину от врагов? Даже Гренну была известна эта истина, а Джон успел нажить себе множество врагов.

Но Гренн не стал делиться с Пипом своими мыслями. Они оба держались мнения, что Джон после выборов изменился, и не к лучшему. Он перестал быть их другом и стал настоящим лордом Сноу. И это был один из редких случаев, когда Пип не шутил.

Не смотри вниз. В Черном Замке верх Стены был ровным, засыпанным солью и песком, а мощные крепостные зубцы, сложенные из утрамбованного снега, доходили до пояса, так что случайное падение вниз находилось на одном из последних мест в перечне возможных способов умереть. В Бочонке Стена скорее была похожа на лабиринт, сложенный из ледяных глыб, огромных, словно мамонты, которых дозорным удалось подстрелить во время последней битвы с одичалыми. Тогда мы сражались с простыми смертными. Некоторые копьеносицы приделали к подошвам сапог костяные шипы, но все равно, для того чтобы подняться по сломанной лестнице даже при свете короткого дня, требовались выдающаяся храбрость, сильные руки и ясная голова. А теперь…

Гренну не нужно было думать ни об этом, ни о чем другом. Они нашли место, где можно было более или менее сносно стоять и откуда удобно поливать упырей смолой и швырять в них бочонки и камни. Две копьеносицы, злобные старые стервы, которые могли бы устрашить даже Аллисера Торне, по приказу Железного Эммета за последнюю пару недель забирались сюда несчетное множество раз, чтобы приготовить площадку для будущей битвы. Раньше Гренн удивился бы тому, что женщины столь бесстрашно занимаются делом, от которого все мужчины, которых он знал, впали бы в уныние, но теперь он не удивлялся. Они были из вольного народа, сперва сражались против Дозора, а теперь делают то, что должно быть сделано. Они носили черные плащи, чтобы согреться, и теперь Гренн не замечал различий.

К тому же, мы все умрем одной смертью. Их участок Стены был очень опасным, и даже не столько из-за оживших мертвецов, сколько оттого, что факелы плавили лед, который становился скользким и прозрачным, как стекло. Один из одичалых, совсем еще мальчишка, - кажется, сын одной из копьеносиц, - разбился насмерть, не успев нанести врагам ни одного удара. Гренн гадал, каково одичалым защищать Стену, отдавать за нее свою жизнь, ведь единственной целью их народа было пробить ее, перебраться через нее, разрушить ее. Но так уж вышло, теперь они здесь. Вот почему одичалые так стремились за Стену. Они, поджав хвосты, бежали на юг, чтобы Стена оказалась между ними и теми тварями.

Мне и невдомек было, что так все обернется. Я-то думал, грамкины и снарки бывают только в сказках. Гренн родился и вырос на убогой ферме в Речных землях. Он делил соломенный тюфяк с шестью братьями и сестрами; болезнь унесла двух младших сестренок, а его мать родила еще по меньшей мере трех детей раньше срока. Они работали от рассвета до заката, выращивали картошку и свиней, возделывали пашню, рубили дрова и залечивали раны. Время от времени они собирались с другими крестьянами на свадьбу или на праздник урожая или чтобы отстроить заново сгоревший амбар или ждали странствующего септона Мерибальда, который благословлял детей и отпускал грехи, преклонив колени в маленькой септе с земляным полом и соломенной крышей.

В этом мире не было места уединению; чтобы выжить, нужно было держаться друг за друга. Гренн впервые узнал, что существуют спальни, предназначенные для одного человека, только когда приехал в Черный Замок. Однажды, когда он был не старше того парнишки, который недавно сорвался со стены и разбился насмерть, он увидел горделивого высокого лорда с развевающимися медно-рыжими волосами и невероятно белыми ровными зубами. Лорд ехал на огромном жеребце, а одет он был в красно-синий дублет с пряжкой в виде рыбы. Мать Гренна пихнула его, чтобы он упал на колени, и велела склонить голову и смотреть в землю. Это Эдмар Талли, сказала она, молодой наследник, сын самого лорда Хостера. Он живет в Риверране, в огромном замке и однажды будет править всеми ими, так что лучше делать, что он говорит, и не лезть ему под ноги. Когда Гренн спросил, почему, мать надрала ему уши. Когда он проявил упорство, заявив, что так нечестно, она снова отлупила его, на этот раз сильнее, и сказала, что подобные разговоры могут свести его в могилу.

«Она была не так уж и неправа», - уныло подумал Гренн, заледеневшими пальцами накладывая стрелу на тетиву. Он продрог и выбился из сил, он устал сражаться. Все равно они не могут остановить врага или хотя бы замедлить его продвижение. Если упыри появятся здесь, в Бочонке, это значит, что они захватили Сумеречную Башню, Восточный Дозор у моря и Черный Замок. Говорят, что Марш, продолжая принимать блестящие решения, велел запечатать проход под Стеной и не отправлять разведчиков, а это значит, что Дозор теперь не сможет заранее узнать о приближении мертвецов. И только благодаря Эммету, который настоял, чтобы они всегда были начеку, как будто решающая битва уже завтра, им удалось подготовить все необходимое и организовать наблюдательные посты. Джон поступил бы именно так, сказал Эммет, и никто не решился с ним спорить.

Гренну казалось вдвойне странным, что все они – Эммет, копьеносицы, мальчишка-кукольник, крестьянский сын и Скорбный Эдд – оказались здесь один на один с бесчисленной армией Иных. И где же герои? Где те, о ком поется в песнях? У Гренна не было возможности проверить, но ему казалось, что стрелы уже на исходе. А это был единственный способ, которым удавалось посеять смятение среди упырей. Как только закончатся стрелы, останется огонь. Как только погаснет огонь…

Тогда я погибну. Я умру как муж Ночного Дозора и рыцарь. Такую честь Гренн даже не мог себе представить, но когда Эммет призвал всех к оружию, он сказал, что поскольку враг у ворот, каждый человек в замке может стать рыцарем, если произнесет слова. Поэтому они все вместе принесли рыцарские обеты, прямо как будто провели бессонную ночь в септе и какой-нибудь благородный лорд ударил каждого по плечу красивым мечом. Только Пип открыл рот, чтобы выдать какую-нибудь дурацкую шутку про «сира Гренна», а Эдд опередил его, мрачно заметив, что «сир Эдд» звучит как «срет», рог затрубил в первый раз.