Джон поднял с земли сломанный Рог Зимы и повесил себе на пояс. Потом вышел перед толпой великанов. И побежал.

Мимо него, пылая, брели упыри. Шелковистое мерцание в воздухе и лужицы расплавленных голубых кристаллов на земле – все, что осталось от сгоревших Иных. Но сгорели не все. Джон видел прямо перед собой целый отряд. Он только успел обрадоваться тому, что мертв, как они напали на него.

Клинки из млечного стекла клацали, скрежетали и шипели, ударяясь о пылающую сталь Длинного Когтя. Джон пригибался, колол и рубил, отпихивая от себя жуткие холодные руки. Светящиеся голубые глаза окружали его со всех сторон. От ударов сыпались снопы искр.

– Я – Дозорный на Стене! – выкрикивал он, сокрушая Иных.
– Я – огонь, который разгоняет холод! Я – свет, который приносит рассвет! Я – рог, который будит спящих! Я – щит, который охраняет – царство – людей!

Во всем теле пульсировала боль. Все-таки он не был бессмертным. Но он почти дошел до того места, где еще недавно был проход под Стеной. На другой стороне находился Черный замок. Если он еще существовал.

Джон собирался это выяснить. За его спиной великаны разрывали Иных на куски. Он разбежался и прыгнул на огромную отколовшуюся от Стены глыбу льда. Ему приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не провалиться в глубокие трещины. Лед крошился под черными пальцами. Внутри них все еще горел огонь, и Джон понял, почему ему удалось пробиться сквозь строй Иных, почему его прикосновение так же губительно для них, как и его клинок. Драконье стекло. Мои руки из драконьего стекла.

Он карабкался изо всех сил. Чтобы было удобнее хвататься, ему пришлось закинуть перевязь с Длинным Когтем за спину. По крайней мере, все хорошо видно; вокруг было так светло, что казалось, будто настал рассвет. Но это не рассвет. Может быть, рассвет вообще никогда не настанет. Найди украденный рог, Сэм. Найди его.

Джон оттолкнулся и спрыгнул на землю с высоты нескольких футов. В Черном замке царил хаос. То ли благодаря чарам и теням Мелисандры, то ли благодаря воронам, деревьям и шепоту Брана, а может, из-за того и другого, крепость в основном уцелела, но вокруг нее была полная разруха. Половина башен пылала, повсюду бродили упыри, сверху падали глыбы льда, погребая под собой и живых, и мертвых. Из Королевской башни доносились крики, каких Джон никогда не слышал. Кричали женщины.

Вель. Джон резко обернулся. А еще королева Селиса, ее дочь и ее дамы. Он не питал расположения к высокомерной и сварливой жене Станниса, но ни один человек не заслуживает той судьбы, с которой им всем теперь пришлось столкнуться. Он вновь достал Длинный Коготь и ринулся в бой.

Все вокруг были так заняты спасением собственной шкуры, что никто не обратил на Джона ни малейшего внимания. Даже пылающий меч не вызвал интереса; здесь все кругом горело. Джон с рычанием прорубал себе путь сквозь толпу упырей; наконец он добрался до входа в башню и взбежал по лестнице, туда, откуда раздавался крик. Ему показалось, что он слышит плач младенца. Должно быть, это сын Лилли; сына Манса он отослал прочь. Где же ты, Налетчик? За тобой должок. Ты должен мне жизнь Арьи.

Джон выломал последнюю дверь и ввалился в комнату. Он узнал эти покои – здесь жила Вель. Огонь погас, тростник был скользким от крови, а со всех сторон напирали упыри, таращась пустыми глазами. На полу лежала мертвая женщина, невысокая и крепкая, а еще две девушки стояли на коленях. Одна из них Вель. А вторая показалась ему пугающе знакомой… Арья?

Не важно. Джон взмахнул Длинным Когтем. Неживая плоть с тошнотворным хлюпаньем падала на пол, и по комнате разнесся трупный смрад.

Вель, дико озираясь, вскочила на ноги. На ней был черный плащ, сапоги и бриджи, и вся она была так растрепана, как будто тоже сражалась на Стене, - зная одичалых, Джон в этом не сомневался. Она думает, что я – нечистая сила.

– Ты кто? – крикнула Вель. – Что… что происходит?

Тут она разглядела его лицо под капюшоном, стеклянные руки, пылающий меч и вскрикнула так громко, что могла бы пробудить и мертвого.

Джон едва успел убрать Длинный Коготь, как Вель, совершенно потерянная, - такой он ее никогда не видел, принцесса одичалых всегда была такая холодная и собранная (впрочем, и она никогда не видела его в таком виде), - рухнула в его объятья. Рыдая, она поцеловала его в губы, раз, и другой, и на несколько неловких мгновений крепко обняла его, а потом к ней присоединилась девочка, которая была очень похожа на Арью.

– Милорд, - истерически заверещала она, - милорд, это я! Я Джейни, Джейни Пуль. Мы с вами вместе жили в Винтерфелле, я дружила с Сансой. Не бейте меня! Вы спасли нас, вы спасли нас! Пожалуйста, не бейте меня, не бейте! – В ее голосе звучал животный страх.

– Да не трону я тебя, - ничего не соображая, ответил Джон, но ему не удалось договорить, потому что Вель снова поцеловала его. Сверху все еще доносились крики, а он не мог ничего сделать, потому что девушки вцепились в него словно клещами. Он как можно мягче отстранил их и взбежал наверх.

Совершенно точно, это кричала Селиса. Джон ускорил бег. Если даже половина из того, о чем написал в своем письме Болтонский Бастард, правда, то вряд ли Станнис вернется за ней. Но все-таки она - гостья Ночного Дозора и живет под его кровом. Джон преодолел последние ступеньки, миновал двух людей королевы, у которых шеи были свернуты так, что они смотрели в потолок, лежа на животе, и вбежал в сломанную дверь.

Селиса стояла на коленях, ее всегда аккуратно уложенные волосы висели растрепанными прядями. Королева кричала и пыталась оттащить полоумного шута с татуированным лицом, склонившегося над маленькой фигуркой. В середине комнаты горел упырь, отрубленная рука ползла по полу в сторону королевы. Джон услышал хлюпанье и хруст. Он рубанул руку Длинным Когтем; рука замерла, но звук продолжался. Тогда Джон понял, что маленькая фигурка – это принцесса Ширен, а шут грызет ее лицо.