– Сир Бенфри Пуль, - повторила Бриенна. Нужно хорошенько запомнить это имя, потому что она не назовет Хиля мужем даже понарошку. Ей самой тоже нужно придумать легенду. Придется все время носить капюшон и как можно реже открывать рот, ведь ее имя и внешность уже широко известны в Речных землях, и если кто-нибудь признает в ней безобразную женщину, которая пыталась выведать что-нибудь о Сансе Старк, весь их спектакль с треском провалится. Но Алис Пуль, - Бриенна неохотно согласилась принять это имя, - всего лишь покорная крестьянка и послушная жена. Если Хант попытается заставить меня исполнять супружеский долг, я выбью ему зубы.

Подрик хотел назваться Тирионом, но Бриенна с сиром Хилем в кои-то веки пришли к единодушию и объявили ему, что в этом случае им с таким же успехом удастся остаться незамеченными, как если бы они маршировали с трубами и барабанами. Приунывшему парню пришлось взять себе гораздо более неприметное имя – Джон; сир Бенфри был так горд тем, что служил лорду Долины, пусть даже недолго, что назвал сына в его честь. Это была самая правдоподобная история, какую они смогли выдумать. Бриенне пришлось разорвать плащ с гербом Мандерли, который ей дал сир Давос, и сделать себе юбку. Еще один хороший человек, которого я никогда не увижу. Жене межевого рыцаря не пристало путешествовать в кольчуге и броне, поэтому доспехи пришлось спрятать под приметным камнем, - остается лишь надеяться, что когда-нибудь она вернется и заберет их. Итак, Хиль взял лошадь под уздцы, как и подобает заботливому отцу и мужу, и они спустились в ущелье, ведущее к Кровавым Воротам.

Спуск оказался крутым и опасным, под ногами был лед и скользкие камни, и Бриенне с Подом пришлось спешиться и идти на своих двоих, чтобы поберечь коня. Ветер скреб по поверхности горы, словно пытаясь очистить ее от всего лишнего; у Бриенны кружилась голова, а при виде нависающих прямо над пропастью скал ей становилось еще хуже. К тому времени как они, относительно невредимые, наконец спустились в долину, до Кровавых Ворот оставалось всего несколько лиг. Однако уже темнело, дорога была такой же узкой и ненадежной, как и спуск вниз, к тому же они проголодались, вымотались и замерзли.

Бриенна сомневалась, что ей удастся выдержать этот переход. Когда она углубилась в лес, подальше от мужчин, и спустила бриджи, то обнаружила на бедрах темную липкую кровь. Она помочилась – между ног все горело, а когда попыталась подняться с корточек, ей стало так дурно, что пришлось схватиться за ветку, чтобы не упасть.

Бриенна отчаянно цеплялась за дерево, пока мир не перестал вращаться, а потом, прихрамывая, побрела обратно в лагерь. Еды почти не осталось, так что даже хорошо, что есть ей не хотелось, но она сильно тосковала по теплу костра. Было бы верхом идиотизма разводить огонь - их будет видно с любого конца долины и с обеих сторон горы. Если здесь их обнаружат враги, то им останется либо умереть с оружием в руках, либо попытаться скрыться в темноте и в конце концов рухнуть с обрыва.

В слабом сумеречном свете пар от ее дыхания казался серебристой лентой. Она вернулась на поляну, села, закутавшись в плащ, и отказалась от твердокаменного ломтя хлеба, предложенного Подом. Когда сир Хиль уселся рядом с ней и попытался укрыть их обоих своим плащом, она еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть его.

– Нет. Мы будем разыгрывать балаган, будто мы муж и жена, только на людях.

Сир Хиль округлил глаза.

– Хотите верьте, хотите нет, но я уже и забыл, какая вы упрямая баба. Вы мне напомнили, спасибо большое. Видимо, нужно дать вам замерзнуть здесь насмерть. У сира Бенфри будет гораздо больше шансов попасть в крепость, если он схоронит свою любимую жену у дороги.

Щеки Бриенны зарделись, как будто он ее ударил. Ей нечего было ответить. Она сидела молча, пока ужин не завершился, и даже не проронила не слова, когда Хиль закутал всех троих в потрепанные одеяла. Без огня это единственный способ не замерзнуть ночью насмерть, и Бриенна это понимала, но она никогда не могла спать в обществе мужчин, а сейчас – тем более. Когда Хиль обнял ее за талию и прижал к своей теплой груди, Бриенне пришлось призвать всю свою выдержку, - ей отчаянно хотелось вырваться, швырнуть его на камни и убежать.

Однако Хиль по-рыцарски соблюдал приличия, как будто и вправду был порядочным человеком, и понемногу Бриенна погрузилась в беспокойную дрему. Его дыхание перешло в тихий храп, но Бриенна все равно держала руку на рукояти меча – она наотрез отказалась оставить его вместе с доспехами. Даже сир Хиль признал, что неразумно будет возложить обязанности по их защите на него одного. В голодной, завывающей зимней тьме невозможно было различить, где морок, где явь, и Бриенна уже начала думать, что ей не пережить эту ночь, что она умрет, так и не увидев рассвета.

Она не умерла. Более того, ей даже удалось поспать. Когда она пришла в себя, слабый морозный свет обжег ей глаза; Под тряс ее за плечо, так осторожно, будто думал, что она взорвется. Рядом с ней на одеялах никого не было, а треск, удары и проклятия, доносящиеся с той стороны, где был привязан конь, свидетельствовали, что сир Хиль готовится к отъезду.

Бриенна встала и безмолвно присоединилась к нему. Правда, делать особенно было нечего, - хоть какое-то преимущество путешествия налегке, и вскоре они вместе с поднимающимся солнцем побрели по долине. Обзора не было почти никакого, так что приходилось все время прислушиваться, ожидая услышать отдаленный гул, предвещающий сход лавины или камнепад.