«Придется переночевать здесь», - решил Сандор. За несколько медяков он сможет купить себе постель. Он доковылял до Неведомого, отвязал его и пошел по узким грязным улочкам Девичьего Пруда. Мимо проходили солдаты лорда Рендилла, объявляя комендантский час; любого, кого застанут на улице после последнего вечернего колокола, арестуют и, возможно, накажут. Тоже мне, сраный герой. Он, типа, охраняет мир ради всех нас.

Наконец Сандор обнаружил подходящий постоялый двор, который, похоже, был единственным пригодным для жилья. Хозяин не задавал вопросов, что было очень кстати, и даже выделил ему каморку на задах, рядом с кухней. Там было тепло и практически сухо, хоть и пришлось забираться так высоко, что Сандор добирался едва ли не ползком. Он неловко перевязал ногу, со вздохом улегся и уставился на грубо обтесанные деревянные доски у себя над головой. Он так устал, что его не смогла бы разбудить даже целая армия поваров, гремящих котлами, но он все не мог перестать думать о пойманной волчице.

Бросишь ее? Если свяжешься с ней, тебя либо повесят головорезы Тарли, либо эта сука откусит тебе и вторую половину лица. У Сандора не было ни перед кем обязательств, он лишь хотел вернуться в Королевскую Гавань и воздать возмездие, к которому готовился всю жизнь. Но сейчас, один, в темноте, он был вынужден признать, что его страшило возвращение в столицу. Он покинул ее не при лучших обстоятельствах, не так, как ему хотелось бы. Он не собирался уезжать один… но когда в битве при Черноводной из воды извергалось зеленое пламя на сотню футов ввысь, он не мог заставить себя вернуться туда. Ты возвращаешься тем же путем, как и сбежал, пес. Тебе некого винить, кроме себя.

Сандор повернулся с боку на бок. Лежать на тонком тюфяке, набитом колючей соломой было неудобно, а если просто валяться здесь с закрытыми глазами, то толку от этого не будет. Он открыл глаза и осторожно сел, стараясь не стукнуться головой о низкую балку.

Вокруг было тихо, слышался лишь храп слуг в кухне. Он вышел из комнаты, стараясь не скрипеть половицами. Из-под двери сочился холодный воздух – значит, скоро тучи разразятся бурей.

Сандор осторожно вышел через черный ход, придержав щеколду, чтобы та не звякнула. Стало еще холоднее. Из темного неба падали ледяные хлопья, острые как иглы, и соломенные крыши хижин были уже присыпаны снегом. Через несколько переулков Сандор заметил костер, но солдаты лорда Тарли явно предпочитали греться у огня, чем отлавливать нарушителей комендантского часа. Вряд ли таких найдется много.

Сандор пошел в противоположную сторону от света и вышел на узкую боковую улочку. Он прихватил с кухни тяжелую железную кувалду, а также флягу с маслом. С каждым шагом он проклинал себя все сильнее. Конечно, как только он откроет клетку, волчица вырвется наружу и промчится через всю деревню, нападая на спящих. Что ж, может, она разорвет горло лорду Тарли, вот это будет забавно. А я в суматохе смогу смыться незамеченным.

Когда Сандор дошел до волчьей клетки, на деревенской площади было темно, как в смоляном чане. Шкура волчицы покрылась снегом, слюна вокруг приоткрытой пасти замерзла и превратилась в сосульки. Когда она заметила его, ее глаза загорелись ярко, как огонь.

– Ни звука, мать твою, не то я прямо здесь тебя прикончу, - шепотом предупредил Сандор, показав ей кувалду. – Сиди тихо.

Волчица как будто поняла его и продолжала молча наблюдать за ним, злобно сверкая глазами. Он высоко поднял кувалду и с силой опустил ее.

Раздался ужасный скребущий звук, от которого бросило в дрожь. Сандор решил, что сейчас все двери отворятся настежь и разъяренные жители выбегут наружу прямо в ночных рубашках, чтобы схватить его. Но ничего подобного не произошло. Еще один глухой удар, и дверь клетки наполовину слетела с петель. Последний удар, и она упала на снег.

– Поверить не могу, что делаю это, - пробормотал Сандор уже не в первый раз, откупоривая флягу и выливая масло зверю на передние лапы. Волчица исхудала за время своего плена, и вытащить лапы из оков оказалось на удивление легко. Как только он освободит ей задние лапы, она первым делом кинется на него и перегрызет ему глотку, но это единственная награда, которую он заслужил за свою глупость.

Выяснилось, что с задними лапами дело обстоит гораздо сложнее. В оковах остался ключ, который вонзился волчице в лапу, оставив гноящуюся рану. Я кое-что знаю об этом. Он вертел и крутил холодный металл, непрерывно ругаясь про себя, а волчица лишь изредка вздрагивала, но не издавала ни звука. Наконец ему удалось снять одну цепь, покрытую замерзшей кровью, а потом и вторую.

Волчица выбралась из клетки с величественной грацией, хоть и было видно, что ей больно. Она подняла голову и спокойно посмотрела на Сандора, а потом, когда он, как дурак, протянул ей руку - сам не зная почему, видно, чтобы она могла ее оттяпать повыше, - ткнулась мордой ему в ладонь и лизнула шершавым языком. Затем волчица повернулась и побежала прочь, хоть и прихрамывая, но довольно быстро. Вскоре она исчезла среди хижин, словно серый ветер.

Мне тоже следует смыться из Девичьего Пруда, пока не обнаружили, что она сбежала. Сандор огляделся в поисках факелов и вил, потом пригнулся и побежал по узким улочкам так быстро, насколько мог. Он не останавливался, пока не добрался до конюшни, отвязал Неведомого, оседлал его и пошел с ним по направлению к воротам. Солдаты лорда Тарли и тогда не покинули своих мест у костра. Снег продолжал падать. Когда лорд узнает, что они задницами не пошевелили, когда волчица сбежала, он всех их повесит. Эта мысль заставила Сандора улыбнуться.

К тому времени как первые лучи рассвета пробились через холодный горизонт, Сандор покинул Девичий Пруд и скакал во весь опор по направлению к Сумеречному Долу. Когда взошло солнце, он остановился и спешился; сведенная судорогой нога ужасно болела, и когда он размотал повязки, на них был гной. Сандор заново перевязал ногу, развел небольшой костер, вытянулся рядом с ним и разогрел себе завтрак. Вряд ли кто-нибудь спешно ринется в погоню за волчицей в одиночку.

Однако примерно через час Сандор заметил двух быстро скачущих всадников, направляющихся с севера. Он решил было вскочить на коня и ускакать подальше, но на их знаменах, насколько можно было видеть, был изображен не шагающий охотник дома Тарли, а радужный меч Сыновей Воина.