Нет. Он не собирался думать о ней.

Через четыре дня Сандор приехал в Девичий Пруд. Здесь он понял, что ему нужно быть очень осторожным. И не только потому что Девичий Пруд был первым более или менее значительным поселением – город кишел людьми Тарли, которые отстраивали его после жестокого разграбления и сожжения, которому он подвергся в конце войны. Не иначе, это тоже приписывают мне. Еще много где виднелись пепелища и руины, а склон холма был весь покрыт могилами, но, похоже, в городе восстанавливался порядок. Оглядев кладбище взглядом знатока, Сандор задумался, сколько могил здесь появилось после появления лорда Рендилла. Лорд Рогова Холма был, наверное, единственным человеком в Семи Королевствах, чьи понятия о справедливости были еще более нерушимы, чем у Станниса Баратеона.

У ворот стоял стражник и проверял всех входящих в город. Сандор опустил глаза, пробормотал «сир», «м’лорд» и прочую хрень, и стражник лишь бегло взглянул на него и позволил пройти. Сандор вспомнил, как он однажды преподал подобный урок мелкой волчьей сучке – если память не изменяет, прямо перед тем как они едва не ввалились на Красную Свадьбу. Он мог не рисковать и вообще не заходить в Девичий Пруд, но Неведомый потерял подкову и на каменистой дороге начал хромать.

Сандор прошел сразу к кузнецу. Тот и так был выше головы загружен заказами на гвозди, колья, клинья, заклепки, тесла, да еще и на починку инструментов, поэтому не был расположен к вежливости, когда здоровенный детина, прячущий лицо под капюшоном, привел к нему норовистого жеребца. Тем не менее, что-то подсказало ему, что не следует сильно возмущаться, и он, хоть и неохотно, сразу же взялся за работу, зато и цену заломил вдвое выше, чем в Королевской Гавани. Сандор заплатил не торгуясь и крепко держал Неведомого под уздцы, пока кузнец работал: если конь лягнет его копытом в лицо, можно забыть о том, чтобы остаться незамеченным. Жеребец лягаться не стал, но он так фыркал, прядал ушами и скалил зубы, что кузнец смотрел на них еще более мрачно, чем обычно. Неведомый явно слишком хороший и слишком дорогой конь для такого нищего оборванца, и явно не в подарок достался. Он может донести лорду Тарли, и меня повесят за воровство. В этом есть своя ирония, только слишком уж мрачная.

Кузнец выпустил пары у горна, выковал подкову и сунул ее в бочку с дождевой водой, чтобы остудить.

– Держи копыто, пока я прилажу, - велел он Сандору. Понять его было непросто, потому что во рту он держал гвозди. – Мало того что этих чертовых волков притащили в город, мне еще не хватало с таким здоровенным конягой бороться, чтобы его подковать.

Сандор опустился на колени и взял коня за заднее левое копыто. В нем застряли мелкие камушки и грязь, и он предусмотрительно вычистил их. Он знал, что лучше бы помолчать, но проклятое любопытство одержало верх.

– Что за волки?

– Я и забыл, ты ж только что упал с телеги с репой, - проворчал кузнец. – Лорд Рендилл выставил напоказ на лугу клетку с волчицей, которую поймали на Трезубце. Он думает, это будет хорошим уроком. Охренеть можно, сколько храбрецов вдруг появилось, что-то раньше их было не видать. Тычут пальцами, глумятся и швыряют в нее камнями, волчице ведь их не достать. Я-то их не виню. Жирный Розан уж точно обосрется, когда это чудище привезут в Королевскую Гавань. Конечно, если лорд Тарли позволит ее забрать.

Волчица. Точно, Старший Брат упоминал о ней, когда они разговаривали в Келье Отшельника. Сандор было подумал, что неплохо бы самому отвезти ее на юг, но потом решил, что и так трудно оставаться неузнанным, если у тебя сожжено пол-лица и при тебе норовистый черный боевой конь, не хватало еще волка-убийцы. Если я сделаю то, что собрался, им и так придется на коленях меня благодарить.

И все-таки он решил пойти и посмотреть. Не люблю волков. Ненавижу их. Может, ему самому стоит швырнуть пару камней. А может, и не стоит. Я знаю, каково это, когда на тебя все смотрят, плюют в твою сторону, швыряют камни, проклинают из-за твоего уродства. Семь преисподних, я кое-что об этом знаю.

Процедура подковывания прошла без смертей и увечий. Сандор хрипло поблагодарил кузнеца и бросил ему монету сверх платы. Потом он отвел Неведомого к коновязи, привязал его подальше от остальных лошадей и дал ему сморщенное яблоко. Как только жеребец довольно захрустел, Сандор отправился на луг.

Найти его было несложно. Девичий Пруд не был большим городом, а кроме того, на луг направлялись толпы людей. Там, как и обещал кузнец, Сандор наконец увидел знаменитый Ужас Трезубца.

Она оказалась меньше, чем он ожидал, такова была его первая мысль. Во всех сказках говорилось, что лютоволки бывают чудовищных размеров – с пони, с корову, с лося. Конечно, это самый большой волк, какого Сандор видел, по сравнению с обычными волками он был как Грегор по сравнению с обычными людьми, но все равно грандиозные ожидания не оправдались. Волчица лежала в цепях, неуклюже скорчившись и положив морду на лапы, с ее пасти капала пена. Иногда она поднимала голову и рычала, заставляя стайки насмехающихся юнцов стремительно спасаться бегством, но силы у нее явно закончились. Рваные раны покрывали ее густую шерсть в полусотне мест, а рядом с прутьями клетки валялись палки, камни и всевозможные метательные снаряды.

Твою мать, они же так забьют ее насмерть. Последнее, что Сандор ожидал почуствовать при виде волчицы, была жалость – неосознанное, безадресное негодование, которое одно чудовище с Речных земель чувствует по отношению к другому. «Я-то знаю», - подумал он,- «я-то знаю, каково это, когда над тобой насмехаются мухи. Никто из них не посмеет встретиться с тобой на равных. Я-то знаю, каково это – носить цепи».

Волчица подняла голову. Ее золотистые глаза встретились с его серыми глазами. Она смотрела прямо на него.

«Это просто животное», - напомнил себе Сандор. – «Она тебя не понимает, она не знает, кто ты такой. Не будь смешным, мать твою».

Волчица продолжала смотреть на него. Люди начали собираться вокруг, чтобы посмотреть, куда она смотрит.

– Похоже, ты ей понравился, брат, - заметил один. – Небось, хочет отведать твоего мяса. Она выбралась прямо из седьмой преисподней и привыкла сжирать на обед по септону.

Сандор зарычал и отвернулся. Близился вечер; солнце садилось, и воздух стал холоднее. Ему предстояло решить – продолжить путь или провести ночь в Девичьем Пруду. Неразумно оставаться среди людей еще дольше, но ему не нравились лилово-черные кровоподтеки облаков, клубящиеся на западе, и раненая нога после пяти дней езды начала опять беспокоить. Когда он утром спустил штаны, чтобы отлить, то обнаружил, что из-под бугристой кожи вокруг шрама сочится желтоватая жидкость. Рану пришлось немедленно перевязать, иначе она может опять открыться и нагноиться, и на этом все закончится.