— Я долго спал? — спросил Джеймс, близоруко щурясь.

— Пару часов, — Лили подала ему очки — надевая их, он увидел, как Лили ненароком зевнула, прикрыв рот ладонью. Джеймса захлестнуло чувство вины. Наверняка она всю дорогу сидела, не шелохнувшись, чтобы его не разбудить.

— Прости, — прошептал он. — Хочешь, я тебя посторожу, и ты тоже поспишь?

— Я не хочу, — Лили замотала головой и легонько улыбнулась. Несмотря на усталость, глаза ее странно сияли.

— Что? — улыбнулся Джеймс.

— Мы с тобой познакомились здесь, — прошептала она.

На всякий случай: момент из детства Лили и Северуса со всеми загогулинами принадлежит Мадам Роулинг! :*

====== Розовые французские волосы ======

За помощь с французским спасибо Тане Васильевой.

Великолепная черная карета с витиеватым золотым «М» подкатила к главным воротам Хогвартса, мягко шурша колесами. Остановилась и слегка качнулась вперед.

Прошла пара секунду и мимо с грохотом прокатила вереница других карет, попроще. Разбрызгивая грязь, они спешно въехали в распахнутые ворота, но даже в темноте Роксана увидела, как сидящие внутри ученики припали к окошкам, пытаясь рассмотреть, кто это такой явился.

«Все приехали в школу на поезде, а я как всегда», — подумала Роксана и опустила пурпурную шторку, закрывая вид на черный замок, закутанный в туман. Несмотря на все увещевания, она так и не сменила теплый магловский битник и рваные джинсы на продуваемую всеми ветрами мантию волшебницы из Шармбатона и дурацкие шлюшные колготки.

— Хорошо, что ты прибыла сюда с комфортом и не тряслась в этой дрянной консервной банке, — заметил Люциус, довольно оглядывая свою трость и посматривая украдкой на лицо сестры, скрытое от него капюшоном. Сам он был одет в наглухо застегнутую черную мантию с серебристым ручным шитьем на плечах, гладко выбрит, тщательно причесан и надушен. Роксана слышала, как утром к Нарциссе и Эдвин прибыла целая делегация из салона красоты Сахарессы.

Вечером вся семья идет на какой-то прием.

Вся семья.

Кроме неё.

— В этом поезде совершенно невозможно отдохнуть, некоторые жить не могут без того, чтобы не взорвать бомбу в уборной или не захватить в плен продавщицу сладостей, — Люциус изо всех сил пытался поддерживать эту одностороннюю беседу, но Роксана не реагировала и сидела, отвернувшись к окну.

— Сколько можно, Роксана? — наконец не выдержал он. За тщательно выглаженным голосом вспузырилось серьезное раздражение. — Ты так и будешь молчать?

Роксана хмыкнула.

С того самого дня, как Люциус силой приволок ее в поместье и обрек на заточение в собственной комнате, она перестала общаться с домочадцами, замкнулась в себе, почти перестала есть и только целыми днями слушала музыку Мирона, свернувшись на кровати в клубочек. Его хрипловатый голос смазывал её кровоточащие раны целебным бальзамом. Он был нужен ей. Ей хотелось коснуться его, обнять, поцеловать. Но теперь этого никогда не будет. Никогда.

С этим “никогда” невозможно было смириться.

Наверное ей стало бы легче, если бы она могла порыдать, повздыхать и забыть, но после той страшной ночи в лесу в ней что-то сломалось. Семейный лекарь сказал, что это — шок и со временем пройдет. Но Роксана знала, что он ошибается. Как такое может “пройти”? В один миг её мир, и без того не особо прочный, рухнул. Смерть Мирона, предательство брата, начало войны, ужас теракта — всё это преследовало её днем, а ночью воплощалось в череде мучительных многослойных кошмаров. Паника, толпа, кричащие люди, смерть, поиск выхода и спасения, окровавленный Мирон...

Роксана вскидывалась среди ночи от собственного крика, пот градом бежал по спине, она путалась в мокром одеяле, озиралась в ужасе и ей все казалось, что сейчас её сметут, затопчут, раздавят.

Потом она находила на тумбочке плеер, включала музыку и успокаивалась.

Насколько это возможно.

Одиночество. Вот её удел.

Роксане хотелось сбежать. Из родного дома она теперь не могла выбраться. Но вот новая школа — мелкая граница. Её легче пересечь. Пожалуй, это была единственная причина, по которой она согласилась на весь этот цирк с переводом. Пусть они думают, что она смирилась и позволила собой управлять. Про себя Роксана сразу решила — как только карета Люциуса отъедет достаточно далеко, а преподаватели перестанут за ней следить — она сбежит, найдет родственников Мирона или Донагана, и будет жить с ними в мире маглов.

Осталось только вернуть волшебную палочку.

— ...ты можешь хотя бы посмотреть на меня?!

Люциус сдернул с ее головы капюшон. Роксана дернулась, испуганно вжалась в угол и плотнее натянула на голову простую черную шапочку.

Была еще одна причина, по которой она избегала брата.

В связи со скорым отъездом в Хогвартс, ее вечное недовольство своим внешним видом и характерными малфоевскими лохмами в частности, переросло в яростное желание избавиться от всего этого любым возможным способом.