— Каждый...

— Каждый день, — непреклонным тоном подтвердила профессор. — Пять баллов.

Сириус запустил пальцы в волосы.

— А если вздумаете нарушить мой наказ... — Макгонагалл засопела так, что тонкие ноздри ее затрепетали. Сириус охнул, почувствовав, как его что-то укусило за мизинец. Малфой рядом ойкнула и схватилась за руку.

Палец обхватило маленьким металлическим обручем. Сириус вскинул голову. Глаза маленькой золотой кошечки на столе вспыхнули красным светом и теперь медленно гасли.

— Я об этом узнаю, и тогда вы потеряете не пять баллов, а пятьдесят.

— Пятьдесят? — упавшим голосом переспросил Сириус.

— Пятьдесят, мистер Блэк!

— Но это же ваш...

— Мой факультет? Именно так. И потому я не потерплю на нем никакой глупой вражды. А теперь отправляйтесь на урок и постарайтесь там никого ни во что не превратить! А вы, мисс Малфой, научитесь держать себя в руках! Здесь вам не Дурмстранг, и рукоприкладство никто не потерпит! Если я еще раз увижу, что вы сломали кому-то нос — отправлю к директору. Можете быть свободны.

— За такое превращение любой нормальный преподаватель дал бы баллов сто, не меньше! — сердился Сириус, когда они бегом спускались по лестнице на пятый этаж, чтобы поспеть на урок по Защите от Темных Сил. — А вместо этого меня приковали к этой гребаной истеричке! — он попытался зубами стащить с мизинца грубое кольцо и чуть не откусил себе палец, когда его кто-то случайно толкнул в спину.

— Не понимаю, с какой стати ты вообще привязался к ней, Бродяга?

Они последними вскочили на вращающуюся лестницу. Отделившись от ступенек, она с гулким рокотом развернулась и понесла горстку учеников вниз.

Сириус промолчал. Ни Ремусу, ни Джеймсу, ни Питеру не понять, каково это, когда тебе пять лет, а на твоих глазах какой-нибудь Лестрейндж наказывает эльфа Круциатусом за то, что тот принес ему огневиски безо льда. Или какой-нибудь Нотт дарит отцу голову гиппогрифа, а Паркинсоны и Малфои при этом смеются, как ни в чем ни бывало, произносят тост за чистоту крови и колют себе пальцы, капая кровью в вино. А их дети, эти мелкие вонючие снобы, сосущие эту замечательную чистую кровь из своих же родителей, паразиты без капли таланта или сердечности и вовсе вызывали у Сириуса тупую и безотчетную ненависть. И желание толкнуть их, проходя мимо, в камин.

— Не люблю розовый цвет, — наконец буркнул он, все еще дергая себя за кольцо.

— Во всем есть плюсы, — заметил Джеймс, обхватывая его за шею. — Теперь один из Мародеров официально окольцован. Поздравляю! — он взглянул на его руку. — Кое-кто ждет не дождется первой брачной ночи?

— Да пошел ты, Сохатый! — буркнул Сириус, оставляя в покое мизинец, который уже покраснел, опух и начал болезненно пульсировать.

Мальчишки громко захохотали, разбрасывая густое эхо на несколько этажей.

Лестница со стуком коснулась прохода, и ученики гурьбой высыпали в коридор.

Войдя в дверь нового класса, в котором должен был проходить первый в году урок по защите от Темных Искусств, ученики замерли, и в дверях образовалась пробка. Вместо привычного классного помещения они оказались на обширной, поросшей густым кустарником и высокой травой лесной поляне. Вместо потолка над их головами звенело чистое лазурное небо, сквозь листву дубов и кленов на траву брызгали лучи самого что ни на есть настоящего солнца, и самый воздух казался прелым и густым, таким, какой бывает только в самом сердце леса.

Открыв рты, ученики проходили в класс, потрясенно задирая головы.

Бледный нервный доктор Джекилл встретил студентов радостной и немного взволнованной улыбкой. На нем сегодня была странная, чудовищного оранжевого цвета мантия поверх странного костюма, похожего на одежду археолога девятнадцатого века. Брюки были заправлены в высокие, плотно обтягивающие икры чулки, на поясе болталась увесистая кожаная сумка, в которую собирают редкости, на голове красовалась каска, а на ней зачем-то крепились большие круглые очки для полетов на метле. Светило магических наук и большой ученый заметно занервничал, когда в стволе дерева открылась дверь, и на поляну, изумленно оглядываясь и медленно переступая в высокой траве, вошли его первые ученики. Расплывшись в своей невероятной и немножко сумасшедшей улыбке, он шагнул им навстречу и тут же замер, глядя, как они заполняли поляну.

— Добро пожаловать! — громко произнес он, слегка задыхаясь. Ученики заметили его, взглянули на вычурный наряд, и удивление на их лицах возросло ровно в два раза. — Добро пожаловать на ваш первый урок по защите от Темных Искусств. Прошу вас, присаживайтесь! — он сделал приглашающий жест, словно удивляясь, почему дети не додумались до этого сразу же.

Украдкой переглядываясь, ученики послушно расселись на траве, кладя рядом с собой сумки и учебники.

— Я слышал, он сумасшедший! — прошептал Джеймс, стягивая с себя мантию и усаживаясь на траву по-турецки — здесь было намного теплее, чем в продуваемых всеми сквозняками коридорах.