— Согласна, — прошептала Лили, прижимаясь щекой к теплой ямке под ключицей. Казалось очень интимным расслабить ладони и положить их на его плечи или спину, но она все-таки это сделала. — Только ты не умирай, пожалуйста, завтра, хорошо?

Джеймс рассмеялся, и она услышала у него в груди эхо. Сердце дрогнуло. Она попробовала жить моментом и осторожно провела ладонями по широкой спине. Было страшно, вдруг он спросит: «Что ты делаешь?». Но он не спросил, только расправил плечи так, что она почувствовала, как под кожей сомкнулись лопатки.

— Обещаю, — Джеймс обнял ее еще крепче и убрал на одну сторону ее волосы, прижимаясь губами к шее. — Обещаю, — шепотом повторил он.

Это был не совсем поцелуй, но Лили была рада, что он не видел ее лица в этот момент.

Сердце словно сорвалось с привычных рельс, и все летело к черту, но ей это нравилось. Нравился этот полет кубарем сквозь собственную вселенную, сквозь привычные вещи и звезды, к чему-то новому и неизвестному, имя которому было Джеймс. Нравилось так глупо и неуклюже топтаться с ним в обнимку рядом со стенами в мелкий цветочек и матовыми бра, глубокой ночью, под хрипловатые мотивы джаза. Нравилось даже просто прижиматься к нему. Казалось, что пока он обнимает ее, в мире не случится ничего страшного.

Никогда еще ей не было одновременно так страшно и так спокойно.

Джеймс слегка отстранился в танце, чтобы видеть ее лицо.

Глаза у него были как растопленный шоколад. Их взгляд словно спрашивал: «Можно?»

Голова кружилась так, словно она только что выпила несколько бокалов шампанского подряд.

Лили сама не поняла, как ее лицо оказалось в теплых ладонях.

Она совсем не планировала целоваться с Джеймсом Поттером в собственной столовой.

Это вышло само собой.

Джеймс просто в какой-то момент вдруг склонил голову набок, как это делают актеры в черно-белом кино, а дальше она его не видела, потому что почувствовала себя вдруг очень-очень сонной и закрыла глаза.

Целую секунду ее сердце глухо и тяжело ударялось в темноте, сбивая ее дыхание.

«Ничего не будет. Открывай глаза».

А потом он ее поцеловал.

Лили показалось, что вся ее душа, все ее нервы и ощущения ринулись в этот момент к губам.

Что-то очень больно и сладко сжалось в груди.

Он коснулся ее всего на секунду, словно хотел убедиться, что она его не оттолкнет, а потом вдруг притянул к себе и губами открыл ее рот, углубляя поцелуй так, что у Лили подкосились ноги, и она, наверное, упала бы, если бы он по-прежнему не сжимал ее в объятиях.

Это было похоже на прыжок с очень большой высоты.

Вся ее прошлая жизнь, все, что она думала о нем, о себе, о своем мире, разбилось вдребезги.

Пусть война. Пусть Волан-де-Морт. Пусть весь мир летит к чертям, только бы Джеймс ее не выпускал, никогда не выпускал, никогда-никогда.

— Ещё не поздно остановиться... — пьяно прошептал он, не то целуя, не то кусая её подбородок и скулы.

— Молчи... — выдохнула она, запуская пальцы в его волосы.

У Лили вырвался вздох, по коже разлилось электричество.

Если они сейчас не остановятся, произойдет непоправимое.

Ах, да к черту.

Она снова охнула, когда он задел особенно чувствительное место, и ухватилась за его плечи, чувствуя, как по телу волнами расходится тревожное волнующее тепло.

Он беспорядочно водил руками по ее спине и плечам, сдавливал мягкие предплечья, сжимал талию так, словно хотел убедиться, что она живая и настоящая, что она ему не мерещится.

И кроме этих рук ничего не имело значения, ничего...

Кроме одного.

Она резко отстранилась.

— Все хорошо? — хрипло спросил Джеймс.

Лили качнула головой, пытаясь унять бешено скачущее сердце.

«Еще, еще, еще!» — говорил каждый его удар.

— Да... то есть, нет... я... я хочу сказать тебе кое-что...

— Я тоже.

— Нет, Джеймс... — она взяла его ладонь обеими руками.

— Что?

Песня заканчивалась.

Лили понимала, что должна сказать это, что это — честно по отношению к ним обоим, но слова застряли в горле.

— Джеймс, я... — она сделала глубокий вдох и подняла глаза, — ... не вернусь в Хогвартс в этом году.

Песня закончилась. Тишина, а потом зазвучали аплодисменты.

— Что? — тупо спросил он. Кровь медленно замедляла бег. Только что прозвучавшие слова густели в ней, как лед. — Это что, шутка?

— Прости, — Лили высвободилась из его рук. — Я должна была тебе сказать. После того, что случилось сегодня, родители не хотят, чтобы я... — голос ее сморщился, но она твердо продолжала, — училась волшебству. Мы уезжаем из страны, скорее всего, навсегда...