Вовсе не ничего, Муору!

Юноша ударил себя за то, что не смог подобрать слов лучше. Его будущая свобода зависела от того, сможет ли он умело завладеть её вниманием или же она откажет ему.

Он подумал, не завести ли приятный разговор, каким он перекидывался со знакомыми солдатами вокруг лагерного костра. Но понял, что суть тогдашних шуток сводилась к бравадам ветеранов-танкистов, нахваливающих свои чудесные стволы.

Тихонько подобравшись поближе к нему, девочка загадочно посмотрела на парня, не способного ничего сказать, на его озадаченное лицо и его горло, с жадностью душащее все слова.

Её глаза были тёмными, как холодное море, но при этом их синева казалась настолько глубокой, что буквально засасывала парня в свою пучину.

И снова тишина. Но он ничего не мог поделать; девочка перед ним попросту не оставила ему слов.

Эти глаза уставились на него, ожидая речей, но его голова совершенно опустела, не впуская ни единой мысли. Мелия полностью отличалась как от офицеров военной полиции, лишь выполняющих свою работу с угрюмыми лицами, так и от Ворона, говорящего слишком непринуждённо: так, будто они хорошие друзья.

Потом он внезапно понял одну фундаментальную ошибку в своей предыдущей тактике.

Как именно он собирается цеплять девку на крючок?

Муору Рид, рядовой E-1, полевых кротов дел мастер.

В любое время, вне зависимости от погоды, кротам приказывали без отдыха рыть ямы. Лишь сносная прочность формы позволяла им ползти по пять километров, а то и больше. И они могли разобрать и прочистить свои армейские винтовки в мгновение ока.

Но он не имел понятия, как поймать на крючок девку перед собой...

— Мелия...

Вот в такое вылились его слова. Его обычная молчаливость позволила выдавить лишь это.

Юноша звучно сглотнул. Сколько я собираюсь нервничать? Он даже не думал, что глотание слюны издаст такой шум.

Наконец определившись с мыслями, Муору немедленно высказал слова, которые вроде бы где-то слышал: «Хочешь быть друзьями?»

Девочка несколько раз моргнула, затем слегка недоумённо спросила: «Что?»

Не следовало это спрашивать.

Провал. Все совершенно неправильно. Его лицо и голова стремительно покраснели, прям как в тот раз, когда он одним махом выпил крепкий спирт. Внутри зародился импульс немедленно выхватить пистолет, приставить к виску и вынести свои тупые мозги.

Пока парень подумывал, не упасть ли ему в обморок из-за мук невежества, девочка выглядела так, словно не поняла его слов, моргая снова и снова. Но затем, со скоростью падения песка в песочных часах, её щёки загорелись ярким багрянцем.

И, глядя в сторону от него, сказала: «Я... не могу.»

Впервые она что-то сказала, не глядя ему в глаза. Парень увидел, как мочки, торчащие из-под капюшона, тоже покраснели.

Странно, но хоть она ясно отказала ему, Муору почувствовал облегчение.

Смеясь над собой, он спросил: «Почему?»

Стоявшая к нему боком Мелия ответила: «Потому что я не понимаю. Когда говоришь друг, что ты имеешь в виду?»

— Ну... эээ, вряд ли я дам тебе точное определение.

Муору тоже отвёл взгляд и немного подумал, прежде чем пуститься в бессвязные объяснения.

— Друг, ну, эээ... это на шаг дальше знакомства... Это... взаимность? Просто... чтобы лучше узнать друг друга, двое людей стараются сблизиться... что-то в этом роде.

В общем, всё сказанное им Мелии приравнивалось к «Позволь мне сблизиться с тобой.»

Сгорая от смущения, Муору оказался не в силах продолжать объяснение.

Затем, словно перебирая идеи в уме, она молча наклонила голову. Томясь ожиданиями, парень глядел на прерывистые подрагивания тени от её подбородка в пятне света лампы, поставленной на землю.

Вскоре девочка подняла лицо, но не чтобы забрать назад свой отказ.

— Откуда ты, Муору? — спросила она его.

Спустя миг колебаний он ответил:

— Из лагеря для задержанных в Ракасенде.

— Ракасанде?

— Ага, это Восточное королевство. Никогда не слышала?

Ещё красная Мелия кивнула.

— Я никогда не покидала это место.

Муору на миг оторопел и, словно сквозь замочную скважину, уставился на её шею. Разумеется, никаких следов снятого ошейника там не было, потому её слова звучали малость неправдоподобно. Но в то же время это многое проясняло.