— Интересно, — сказал Рэй после паузы, — у вас здесь хищники что — не водятся?

— Водятся, — ответил Шиф. — И ты лучше ночью никуда один не ходи. Днём — только мелкие, а ночью есть и большие. Но к нам они не полезут. Да и Туся, если что, предупредит. А так, если тебе интересно, то есть вот, например…

— Что это вы за разговор затеяли ночью — о хищниках, — подала голос Тиша, оказавшаяся где-то неожиданно близко. Наверное, по ту сторону Риша. — Говорила я, что надо в посёлке на ночь остановиться. Нет же — “тесно… в лесу хорошо”, — она хотела ещё поворчать, но теперь Шиф перебил её:

— Чего ты всё беспокоишься? Чем тебе хищники помешали? Тыщщу лет они нас не трогали. Да и вообще — тебе бояться нечего. Лоффы не такие дураки — тебя они не только есть, даже кусать не станут.

— Это почему же? — насторожившись, спросила Тиша.

— Потому что в вас, в Хранящих — что? Не мясо, а одно сплошное беспокойство. Ты же из него состоишь. Если лофф такое съест, как начнёт он из-за всего и за всех волноваться и переживать, ну и конец ему! Так что поправь ленточку на шее и спи.

Тиша фыркнула и завозилась в темноте.

— Уснёшь с вами, — сказала она, и по голосу было слышно, что Хранящая улыбается. — Я же не за себя волнуюсь.

— Человека они тоже есть не будут — не дураки.

— Почему? — весело спросил Рэй.

— Они незнакомого не любят — осторожные. А человека они ещё никогда не пробовали. К тому же… — Шиф замолчал.

— Что?

— Ты не обижайся, но они привыкли, чтобы добыча, она была… в шерсти. Лично я думаю, что для них ты выглядишь очень уж подозрительно…

— Чего тут обидного. Лучше уж я буду выглядеть для них подозрительно, чем привлекательно. Только что-то мне это сомнительно. Очень уж они у вас какие-то разборчивые.

Шиф почесал себя за ухом и сладко зевнул.

— Лоффы… они такие… они осторожные. Мало ли… отравишься ещё.

Воцарилась тишина, нарушаемая только сонным дыханием засыпающих или уже спящих шуа. Были ещё какие-то шорохи и непонятные звуки, вздохи ночного леса, Туся уже только изредка ухватывал и с сочным треском отрывал пучок травы, но всё это было частью тишины и почему-то совершенно ей не мешало.

Совсем рядом появился светлый силуэт тилапа. Он посмотрел на посапывающих шуа, встретился взглядом с человеком, потом смешно пошарил мордой в траве, поднял её вверх и надолго замер. Рэй тоже посмотрел вверх, заинтересовавшись тем, что привлекло тилапа.

Но там были только недвижные и тёмные кроны деревьев, растущих здесь не очень часто, а в промежутках между этими застывшими кронами всё было совершенно спокойно, спокойно и торжественно.

И пока неслышно подкравшийся сон не заставил человека закрыть глаза, он смотрел в тёмную густую синеву неба, не успевшего ещё почернеть, на крупные, ласково мерцающие звёзды, и пытался себе представить, о чём думает, глядя на них, стоящий рядом тилап.

========== Глава 34. Шуа и камень ==========

На четвёртый день пути даже Шиф, благодаря решительности которого Рэй здесь оказался, вынужден был признать, что человеку нельзя идти дальше.

После совместного обеда под кружевным пологом леса, дающим прохладу посреди жаркого солнечного дня, все шуа, кроме Риша, куда-то ушли. Скорее всего, никакой особой цели у них не было и они просто решили хоть ненадолго оставить Рэя и Риша вдвоём.

И вот они сидят рядом на листе апуты, прислонившись спинами к стволу огромного дерева, и мучительно молчат. Все слова куда-то разбежались, и неизвестно, о чём думал в этот момент Риш, но Рэю в голову назойливо и бестолково лезли только упрёки, обращённые к самому себе, в том, что он не может найти нужных, ободряющих, настоящих слов. Наконец он заговорил, повинуясь внезапному импульсу:

— Знаешь, у меня есть одна вещь, и я хочу показать её тебе. Она немного странная, но тебе, наверное, понравится.

Риш выглядел заинтересованным и с оживлённым нетерпением ждал, пока Рэй доставал камень из внутреннего кармана лёгкой безрукавки.

— Ничего особенного, конечно, но это на первый взгляд, — продолжал человек, уже держа камень на ладони и глядя на него при свете дня, что позволял себе нечасто.

— Во-первых, он тёплый. И не оттого, что согрелся в руках, а сам по себе, и… — Рэй поднял наконец глаза на Риша и немедленно осёкся.

Во взгляде шуа, прикованном к камню, был если не ужас, то что-то близкое к этому. Риш плотно прижал оба уха, что говорило об очень сильных эмоциях, и медленно поднялся. Он отошёл на пару шагов, всё так же неотрывно глядя на бежевый симпатичный голыш, выглядевший абсолютно невинно, словно это была граната с выдернутой чекой или ядовитая змея. Во всяком случае, Рэй истолковал его реакцию в этом ключе.

— Ты что? Чего ты испугался?

— Т… тёп… лый? — заикаясь, переспросил Риш.

— Ну да, тёплый. Ну и что? Ничего в нём страшного нет, — Рэй встал, и шуа отступил ещё на шаг. — Да не трогаю я тебя. Если ты так боишься, я его уберу. Не понимаю только, чего ты испугался?