Гуф встопорщил перья и, глянув на ягоды одним оранжевым глазом, тихо и незаметно вздохнул. Он мог бы улететь отсюда прямо сейчас. Другая птица доставит ответ, если он будет. В таком случае ягоды ему ни к чему. По дороге он найдёт что-нибудь получше. Но гуф твёрдо решил сам принести ответ, значит, надо ждать здесь, чтобы не упустить момент, а охота в Вишали, во всех пределах Внешнего Круга, запрещена.

Усилием воли заставив перья лечь, преодолевая отвращение, он с невозмутимым видом склевал все ягоды и вежливо поклонился. Шуа, кормившая его, шевельнула лапой.

На какой-то миг ей показалось, что барьер высокомерия и неприступности, всегда отделяющий гуф от шуа, исчез, и можно прикоснуться, погладить… Но из-под полуопущенных век сверкнул оранжевый огонь, и шуа опустила лапу.

Все знают, что птица гуф не терпит фамильярности!

Даже если ей очень хочется любви и ласки…

========== Глава 37. Большой совет. Тайные союзники шуа ==========

Лаум сидел в Среднем Круге — Круге Собрания, читая и перечитывая короткое послание — сначала при свете звёзд, потом его жена, Тунна, принесла масляный светильник, и он снова читал при его колеблющемся свете, но содержание письма от этого не изменилось.

Наконец, словно опомнившись, он тяжело поднялся и повернулся к ожидающим Виша.

Тёмные фигуры, лишь немногим светлее, чем его собственная, почти чёрная от старости, растворялись в ночи, но их перемежали и другие — светлые, чьё присутствие радовало и успокаивало его не меньше, чем молчаливая поддержка старых товарищей.

Он чувствовал их взгляды, хотя и не мог различить глаза: молодые — горячо-нетерпеливые, полные надежды и жизни; старые — тревожно-твёрдые, ожидающие скорее плохого, чем хорошего, и готовые встретить его мужественно.

Среди первых — его младшая внучка Ови — одна из Вторых Виша, среди вторых — жена — Третья Виша.

Лаум поднял полоску бумаги к глазам, хотя каждая линия короткого послания уже навсегда отпечаталась в его памяти, и прочёл срывающимся голосом эти несколько фраз.

Потом отдал послание Пунту, стоящему рядом, и, снова отвернувшись, сел, неотрывно глядя прямо перед собой — туда, где, неразличимый в темноте, находился Внутренний Круг.

За его спиной всё было тихо. Виша молча передавали друг другу кусочек бумаги, и каждый читал то, что было там написано, словно не веря Лауму.

Первый Виша смотрел в темноту, и ему было стыдно оттого, что почему-то никак не получалось думать о том, что он только что узнал. Он должен что-то решить, но в глубине души ему казалось, что всё уже решено.

Предчувствие приближающихся перемен появилось уже давно и с тех пор только усиливалось, постепенно становясь мучительным, и теперь он, кажется, даже чувствовал облегчение.

Прилёт спасателей и то, что Пунт привёз на Шуали человека, — всё это было чем-то неопределённым, только усиливающим ожидание, но теперь — другое дело. Дальше того, что “это — другое дело” мысли почему-то не шли. И какое такое оно “другое”, было непонятно…

Лауму было уже около двухсот лет. Нет, силы не оставляли его, и он по-прежнему справлялся со своими обязанностями, не чувствуя усталости; не подводили ни память, ни зрение, ни слух. Не подводило и то, что для Виша много важнее и памяти, и зрения, и слуха — сердце. Оно должно оставаться молодым, живым, любящим, иначе — ты больше не Виша.

Если с ним ничего не случится, он сможет ещё стоять во Внутреннем Круге лет пятнадцать, а то и двадцать, но это самое большее… Уже пора, давно пора появиться новому Первому Виша, а его всё нет и нет…

Ведь после того, как он будет найден, пройдут годы, прежде чем он или она сможет заменить Лаума. Надо будет учиться, потом найти жену или мужа, а это вообще неизвестно сколько времени займёт.

Виша обязательно должен иметь семью, и семья эта обязательно должна быть настоящей — то есть созданной и живущей по любви. А как же иначе? А любовь — она ведь под каждым кустом не валяется…

Лаум вздохнул. Эти мысли стали уже привычными, но сейчас для них не время. Надо что-то решать. Он встал, снова поворачиваясь к остальным.

— Пусть говорит тот, кто хочет дать мне совет, — сказал Лаум, и голос его звучал твёрдо.

Но никто ему не ответил. Подождав немного, Первый Виша протянул лапу по направлению к Пунту, которого можно было бы назвать первым после него.

— Скажи мне, друг, что ты думаешь?

Пунт шевельнулся и медленно произнёс:

— Я думаю, что ты знаешь, как поступить. Скажу только, что, по моему мнению, у нас есть всего один путь в этом деле, — он помолчал. — Добавлю ещё, я думаю, что это решение можешь принять только ты. Прости меня, друг.