Кто-то побежал вызывать "скорую", кто-то помчался за председателем райисполкома, ибо Клавдия Ивановна, потрясая здоровенной клюкой, заявила, что не тронется с места, пока "энтого мерзавца" не приведут пред ее ясны очи. Словно желая подыграть ей, старая книжная полка, которую в кои-то веки потревожили сниманием с нее многотомных трудов отцов современного коммунизма, заскрипела, зашаталась, и со страшным стуком грохнулась на пол, по счастью не задев потерпевшую. Лиза обрадовалась, теперь не надо будет, пользуясь суматохой, тихонько отодвигать книги ногами под стол, достаточно немного их рассредоточить.

Репортер, знай, щелкал фотоаппаратом. Баба Клава не смолкала ни на минуту. Именно такую картину страшного разгрома и неутешных сетований и застал в кабинете тогдашний председатель райисполкома, Александр Олегович Смеленко. Он пробовал было предъявить претензии по поводу случившегося Лизе и Светлане, но не тут-то было. Девочек на мякише было не взять. Девочки всегда тщательно готовились к любому действу. А к этому -- несколько недель. В анналах отдела соцзащиты, и даже самого райисполкома, хранилось не менее четырех служебных записок сотрудниц отдела об аварийном состоянии мебели и потолков, представляющем угрозу жизни и здоровью посетителей. Имелось даже прошение от самой Чубач.

Получалось, виновато начальство райисполкома, не отреагировавшее вовремя на записки сотрудниц. Председатель посмотрел в вызывающе нахальные глаза Елизаветы Васильевны и Светланы Анатольевны, и умолк на полуслове. Он понял, что ответственность теперь будет лежать полностью на нем.

Врачи "скорой", приехавшие в течение пяти минут, похвалили присутствовавших за то, что не трогали бабушку, бережно осмотрели пострадавшую, осторожно погрузили ее на носилки и повезли в травмопункт Первой городской больницы, для более тщательного обследования.

Идя вместе с соцработницей за носилками, Лиза осторожно пожала Клавдии Ивановне руку. Та немедленно ей подмигнула. Разумеется, у старушки не нашли никаких повреждений, давление было -- как у комсомолки, а настроение вообще приподнятое. Уже к вечеру та же самая "скорая" доставила озорную бабульку домой. Им как раз было по пути на очередной вызов.

Наутро баба Клава проснулась знаменитой. Очередной выпуск "Утренней Полтавы" вышел с огромной статьей и фотографиями во всю полосу о покушении злобных властей на жизнь безобидной старушки, героини войны, не жалевшей живота своего в борьбе за счастливое будущее потомков. Бездушность и черствость районных чинуш поражали своим цинизмом. Доколе?
– вопрошал журналист. Ведь городские власти вот уже месяц, как выделили деньги на ремонт райисполкомовского помещения! А воз и ныне там! А может воз уже и разграблен? Весь прогресс тормозят неуклюжие раззявы, протирающие штаны в служебных креслах, купленных на деньги налогоплательщиков. Доколе?

Лиза читала газету и посмеивалась. Им со Светкой пришлось написать еще по одной докладной записке о том, как все произошло. Дескать, падая с поломавшегося стула, бабка задела своей клюкой полку. Никому и в голову не пришло посмотреть место регистрации инспектора и потерпевшей. Они жили в одном доме, в одном подъезде... Можно было и задуматься..

В тот же вечер, для верности, никогда до этого не писавшая жалоб, заслуженный ветеран Черпакова К.И., накатала "телегу" мэру и областному прокурору. Диктовала ей Лиза.

Вся каша заварилась во вторник, а уже в четверг весь районный отдел соцзащиты населения переехал в актовый зал здания. На время капитального ремонта помещений. А в бухгалтерии мэрии засели сразу две финансовые инспекции. Шла проверка целевого использования бюджетных средств. Лизу не мучила совесть. На войне как на войне!

Лиза со Светкой всегда вспоминали эту историю с огромным удовольствием. И никогда не болтали об этом с посторонними. Себе дороже. Баба Клава тоже никого не посвятила в тайну. Упала и все. С кем не бывает?

Эх, жаль Полтава -- город небольшой! Девочкам просто негде было развернуть свои авантюрные таланты.

Как бы то ни было, а ремонт и мебель в нынешнем кабинете Елизаветы Васильевны, отвечали всем ее требованиям.

Колодич удовлетворенно огляделся по сторонам и уселся на предложенный Лизой стул. Он молчал и очень внимательно смотрел на нее. Лиза, повидавшая всякого, за пять лет работы с людьми, ничуть не смутилась под его пристальным взглядом и даже слегка приподняла брови. Мол, я Вас слушаю. Он опять слабенько улыбнулся. Лиза терпеть не могла подобных субчиков, гаденьких и подленьких. "Каков гондон. И как Дашков мог с ним дружить? Что вообще могло их связывать? Рыбалка?"

– Елизавета Васильевна, я пришел к Вам... просить заступничества. Перед Вашим супругом. Я, безусловно, виноват перед ним. Напился и сказал пошлость. Простите меня и Вы. Знаете, я ему звонил, он не берет трубку.

Лиза молчала. Она вспомнила наставления учителя великой Джулии Ламберт - "Держи паузу!"

– Знаете, - продолжал Павел Петрович, - Я уже не в том возрасте, когда легко менять друзей и окружение. Николаша дорог мне, по-своему.

Наверное, надо было сгладить углы. Наверное, надо было сказать что-то вежливое и неопределенное, дескать, это ваши мужские дела и не мне в них лезть и раздавать советы, на какие звонки отвечать, а на какие -- нет. Вместо этого, она вдруг взяла и брякнула низким, клокочущим голосом: