Шрифт:
— Он уснул! А все благодаря Осе!
— При чем тут Осе? — спрашивает доктор.
— При том. Она пришла и сделала так, чтобы он уснул.
Доктор зло смеется, ощерив зубы:
— Дамы изволят шутить!
Фру Лунд:
— Вспомни, что он не спал полтора суток…
Доктор указывает Осе на лестницу:
— Уходи!
— У него мой пояс…
— Да, он уснул, не выпуская его из рук, — объясняет фру Лунд. — Давай я…
Доктор уже на пороге комнаты, фру Лунд шепчет ему вслед:
— Не буди его! Ох, да не буди же его!
— Забирай! — говорит доктор, протягивая Осе ее пояс с висюльками. — И уходи, кому было сказано!
Осе начинает подпоясываться. Но терпение у доктора, видимо, истощилось, он берет и подталкивает ее по направлению к лестнице. Осе это не по нутру, она резко оборачивается и выбрасывает вперед обе руки, растопырив пальцы.
Получив тычок в лицо, доктор подпрыгивает с хриплым воплем и хватается за глаза. Осе спускается вниз.
А доктор так и стоит, согнувшись, словно не может прийти в себя.
— Что с тобой? — спрашивает фру Лунд, задрожав как лист. — Она тебе что-нибудь сделала?
— Сделала? — Он выпрямляется и отнимает от лица руки. — Погляди сама!
Лицо его в крови, выцарапанный глаз свис на щеку.
XII
Что может быть хуже заминок и проволочек, которые то и дело выпадают на долю десятника! Август был нарасхват, его призывали, с ним советовались, отвлекали всякими разговорами, а когда ненадолго оставляли в покое, в гараж непременно заглядывал хозяин и задавал вопросы, не мог же Август одновременно бетонировать стену и отвечать, он привык докладывать стоя навытяжку.
— Подручный, а сам ты умеешь водить машину?
— Умею, но у меня нет документов.
— Водительских прав. У меня есть, — сказал хозяин, — только на английском. Ты бы не разузнал, что нам с тобой нужно предпринять, чтобы получить права? Мне хотелось бы, чтоб в случае необходимости ты мог бы меня подменить. А гараж получается замечательный.
— Успеть бы!
— Будем надеяться. И надо же было такому случиться, что мальчик упал.
Подручный:
— Я предупреждал их обоих не раз и не два, да все без толку.
— Бедовые ребята! А теперь и сам доктор остался без глаза, и ему тоже надо в больницу. Пароход придет завтра. Кстати, вы втроем могли бы пойти на пристань и помочь переправить доктора с мальчиком на борт.
— Будет сделано.
— Хорошо, значит, ты выяснишь, как нам получить водительские права. Кажется, надо обратиться не то к судье, не то к ленсману…
Потом пришел начальник телеграфа, книжный червь, и опять Августу пришлось отвечать стоя навытяжку. Есть ли у него еще какие-нибудь русские книги? — нет. А другие редкие книги? — нет.
— К вашему сведению, я приобрел ту самую русскую Библию, — сообщает начальник телеграфа.
— Вон как. А я и не знал! — восклицает Август. — Он все-таки ее продал!
— Он пришел и предложил мне ее купить.
— Сколько вы за нее отдали?
— Я хотел бы сперва выяснить, сколько он отдал сам.
— Вот кощунник! — возмущается Август. — Знал бы, не видать ее ему как своих ушей.
— Я заплатил ему пять крон. Не многовато?
Август:
— Теперь я его и на порог не пущу. Один раз он чуть не увел у меня новехонькую… то есть старинную… старинный псалтырь.
— А на каком языке?
Август снова принимается за работу:
— На порог его больше к себе не пущу…
Дальше — больше: дорожные рабочие крупно не поладили с кузнецом. Приходит Адольф и жалуется, хоть бы он Бога побоялся, пусть Подручный идет и с ним разбирается.
Ладно, Подручный выясняет с кузнецом отношения, буры никуда не годятся: или крошатся, или гнутся, у него корявые руки, он не умеет закаливать.
— Так-таки и не умею?
— Да. А если ты не будешь работать как следует, считай, что ты сделал для нас последний бур и последнюю кирку.
Тот смеется:
— Я один кузнец на всю округу, и других тут не водится. Вот разве что ты наймешь звонаря, чтоб затачивал тебе инструмент.
— Я закажу по телеграфу ручной горн и буду затачивать сам. Да и уж если на то пошло, консулу ничего не стоит выписать в Сегельфосс настоящего мастера.
Кузнец побледнел:
— Настоящего? Да я был в подмастерьях у самого Орне, корабельного кузнеца в Тромсё.
— Ага, и не способен выковать мало-мальски прочный лом.
— Значит, не способен? Ну раз ты такой умелец, может, покажешь мне, как надо ковать? Ха-ха-ха!