Не хотелось обижать Карлову, но и довериться ей, я тоже не мог. Ни к чему ей знать, на что мне пришлось пойти.

– Не обижайтесь Лариса Петровна, я очень рад, что на нашем с сестрой пути, встретились такие люди как вы. Но ...

– Я понимаю, - перебила меня Лариса, - но хочу сказать, что мы хотим вам помочь. Мы с Лешей не судим людей, особенно дорогих нам. За подобную ошибку, мы заплатили слишком большую цену.

Я удивленно ждал, что скажет женщина.

– Ты знаешь, что у нас есть взрослый сын?
– вопрос застал меня врасплох.

– Вы никогда о нем не говорили.

– Очень больно говорить о том, что для нас так тяжело, - Лариса вытерла влажные глаза.

– С ним случились несчастье, - испугался я.

– Нет, он здоров... живет в Питере, я даже не знаю где именно. Он с нами не общается много лет.

– Почему же?
– Мне захотелось найти парня и сказать ему, что он не прав, что семья - самое важное в жизни.

– Поступив в университет, наш сын познакомился с девушкой. Лично мне она показалась пустой, ненадежной карьеристкой. Алексей был согласен со мной. Увидев ее однажды, мы честно высказались, на сей счет, не думая о чувствах сына.

Каждая мать считает, что она лучше знает, что нужно ее ребенку. Я сразу поняла, что эта девушка загубит жизнь моего сына. Что мне было делать? Смотреть на это? Я высказалась довольно грубо. Егор собрал вещи и ушел, полностью исключив нас из своей жизни.

Спустя несколько месяцев, мы поехали к ним извиниться, но эта девушка, не пустила нас на порог. Алексей попросил меня, оставить их в покое, но я на этом не остановилась. Я ездила к ним еще и еще, но все напрасно.

Вот так, попытавшись повлиять на сына, я его лишилась. Еще не известно, когда он нас простит, да и простит ли.

Я это рассказала для того, чтобы ты понял, что бы ты ни рассказал, я пойму и приму и не буду тебя бранить. Когда захочешь поговорить - я рядом.

– Спасибо, - только и мог прошептать я.

Лариса потянулась ко мне и обняла, показывая свою любовь, нежность и желание быть полезной.

Карлов застал нас врасплох, войдя в свой кабинет. Лариса, рассказав свою историю, вытирала платочком мокрые глаза, а я обнимал ее, утешая.

– Откуда море слез? Аня в отличной форме и уже спрашивала про своего любимого брата.

– Почему любимого? Я у нее единственный брат, - попытался пошутить я.

Разрядить обстановку не удалось. Лариса все еще переживала разлуку с сыном. Вспомнив, она ушла в себя. Карлов, обняв ее за плечи, что-то шептал, пока мы шли к Анюте. Я старался им не мешать. Хотелось бы мне найти такую женщину, как Лариса, с которой я мог бы разделить все радости и горести в жизни.

Анечка выглядела маленькой и бледной. До нее страшно было дотронуться, она вся была окружена какими-то пищащими аппаратами. На лице была кислородная маска.

Карлов, подойдя к ней, снял маску и нежно спросил:

– Как себя чувствует моя любимая пациентка?

– Счастливой, - хриплым голосом прошептала сестра.

Мои глаза наполнились слезами.

– Можно мне взять ее за руку?
– спросил я у доктора.

– Конечно, Максим.

Я подошел ближе, взял ее за руку и прошептал, глядя на нее:

– Ты снова со мной.

– Я знала, что моему доктору можно доверять.

– Я тоже это чувствовала, когда выходила за него замуж, - засмеялась Лариса, присоединяясь к нашей радости.

– Прости Максим, но долго беспокоить Аню, нельзя. Я дам вам несколько минут, чтобы побыть вдвоем.

Они вышли, оставив меня с сестрой. Стена была стеклянной, они могли нас видеть, как и мы их, это давало ощущение, что они не оставили нас.

Мы ничего не говорили, просто смотрели друг на друга, благодаря Бога, что мы вместе.

Когда пришло время уходить, я поцеловал сестру в щечку, потом неуверенно подошел к Ларисе Петровне и поцеловал ее тоже, в ответ она обняла меня, подбодрив добрыми словами.

День за днем Аня набиралась сил. Ее щечки приобрели румянец, а еда Карловой помогла набрать достаточный вес. Она готовила для нее, а иногда и для меня. Больше всего мне запомнилось ее жаркое. Такого я не ел даже в дорогом ресторане Косого. Нежные кусочки говядины таяли во рту, а мягкий картофель со специями придавал пикантный вкус.

Аня смеялась все больше, хрипы не беспокоили ее, Карлов все больше склонялся к мысли, что вторая операция не потребуется. Я доверял его мнению, не подвергая сомнению его точку зрения. Однако сам доктор боялся ошибки и, который раз, просил коллег созвать консилиум. Каждый раз врачи подтверждали поставленный им диагноз.