Всегда твой Юлька.

P.S. Да, ко дню рождения бабушка и Броня дали мне 150 рублей - 50 я потратил на книги, 30 - на починку порток, а остальные использовал на посылочку тебе. Мне это доставляет огромное наслаждение. Ребята притащили вина, явств. В общем, друзья у меня золотые. Крепко целую. Юлька".

В октябре 1953 года Юлиан Ляндрес написал заявление на имя Генерального прокурора СССР:

"Генеральному прокурору Союза ССР Тов. Руденко

ЗАЯВЛЕНИЕ

Многоуважаемый товарищ Руденко!

Дело, по которому я обращаюсь к Вам, заключается в следующем: 29 апреля 1952 года органами быв. МГБ был арестован мой отец, Семен Александрович Ляндрес, 1907 года рождения, комсомолец с 1923 года, член партии с 1932 года, в прошлом работник печати, полковник Советской армии. Отец был осужден решением ОСО от 4 июля 1952 года на 8 лет тюремного заключения по статье 58-10-11. Причем во время следствия ни одной очной ставки, ни одного документа, изобличающего отца во враждебной деятельности. И после этого следствия - суд, на котором отец не присутствовал. В Ярославской пересыльной тюрьме я встретился с отцом, - седым стариком, разбитым параличом... там отец рассказал мне всю "суть" его "дела". По приезде в Москву я сразу же написал письмо в Главную прокуратуру Советской армии. Это мое заявление было передано на "рассмотрение" подполковнику Старичкову, т. е. тому человеку, который вместе со следователем Макаренко "вел" дело отца. Естественно, моему письму было придано соответствующее "толкование". В ответе мне было сказано, что изложенные в письме факты не подтвердились. Затем, в период с 19 августа по 31 декабря 1952 года, я написал целый ряд заявлений, - в различные адреса. Все мои заявления автоматически пересылались в прокуратуру войск МГБ, откуда я получал бюрократические отписки.

Со времени моего первого заявления и заявления отца меня лишили свиданий с отцом, до недавнего времени мы были ограничены в переписке. По-видимому - это результат заявлений моих и отца. 4 и 6 апреля этого года я направил Берии, как бывшему министру, два заявления, два закрытых письма из Владимирской тюрьмы в МВД направил отец, и до сегодняшнего дня я не имею оттуда никакого ответа. Я не прошу помилования отцу, - я прошу пересмотреть дело отца, ибо то, о чем отец пишет в двух своих заявлениях, то, о чем он рассказал мне при свидании, - все это заслуживает тщательного рассмотрения. Я знаю, в чем отца "обвиняют", и я уверен в полной невиновности отца. Если бы отец был в чем-нибудь виновен, то его судили бы, ему были бы предъявлены документы, ему были бы даны очные ставки. Мне известно также, как велось следствие, - просто так людей паралич не разбивает... Все это - заявление отца, его рассказ мне на пересыльном пункте и, наконец, моя вера в абсолютную честность отца - дает мне право обратиться к Вам, уважаемый товарищ Руденко, разобрать дело моего отца".

5 февраля 1954 года сын пишет отцу такое письмо:

"Родной мой папулька!

Пишу тебе эту весточку и не чаю застать тебя во Владимире. Во вторник я был в Прокуратуре, - там мне пообещали, что тебя вот-вот перевезут в Москву, а здесь можно устроить фрукты, новые очки, может быть даже и свидание. Т. Старичков мне сказал, что как только тебя привезут все закончится очень, очень быстро. Кстати, мы с ним очень хорошо говорили. И, повторяю, он обещает очень быстрое, очень благоприятное для меня с тобой разрешение вопроса. Если тебя не отправят во вторник, то я пойду и в Военную Прокуратуру и в Президиум - там твое дело на спец. контроле - и нажму крепенько, дабы ускорить твой приезд.

Когда тебя привезут, если выйдут какие-нибудь неувязки с новым следователем - апеллируй сразу и только в Прокуратуру. Они опротестовали решение ОСО, по их предложению Верховный суд дело отменил, как неправильное и они заинтересованы в твоем скорейшем освобождении. Как твое здоровье, родной? У нас все очень хорошо. Я, мама, баба Маша, баба Клава живы, здоровы. Шлет тебе большой привет дядя Алеша - он уехал в Ленинград на работу. Я сейчас целыми днями в читалке в Ленинской, по вторникам - в Прокуратуре. Папулек, не пишу много, думаю все переговорим уже с тобой без помощи канцелярских принадлежностей, но языком, жестами, улыбкой и всем-всем материальным.

Крепко, крепко целую

Твой Юлька".

***

1 декабря 1935 года, на совещании передовых комбайнеров, некий А. Г. Тильба сказал в своём выступлении: "Хоть я и сын кулака, но я буду честно бороться за дело рабочих и крестьян". Сталин, присутствовавший на совещании, якобы так прокомментировал выступление комбайнёра: "Сын за отца не отвечает". Через три дня, в газете "Правда" была опубликована эта знаменитая сталинская фраза, быстро растиражированная иными СМИ по всей стране.

Однако сказанное вождём не соответствовало действительности. Дети "врагов народов", осуждённых по статье 58-ой, ещё как отвечали (!) за своих родителей. Не исключение оказался и Юлиан Ляндрес. Его освобождают от работы в лекторской группе. Секретарь комитета комсомола института (некий Примачек) вызвал его и предложил написать заявление об отчислении из числа студентов, а также потребовал прекратить хлопоты об отце, так как этими действиями компрометирует органы МГБ.

Вскоре Юлиана Ляндреса исключают из института, не дождавшись его заявления. Исключили за драку, произошедшую в Доме Актёра. Произошло следующее. Юлиан подошёл к столу, где уже обедал незнакомый мужчина, и попросил разрешения сесть рядом. Тот небрежно ответил: "Я с врагами народа за одним столом не сижу!". И немедленно получил мощный удар в лицо. Юлин с 1949 года успешно занимался боксом, а в трудные времена, когда были срочно нужны деньги, участвовал в запрещённых боксёрских поединках "под интерес".

***

Через год и 37 дней после смерти Сталина, С.А.Ляндреса освобождают из заключения, выдав на руки следующую справку:

"СССР

Министерство государственной безопасности.

Бутырская тюрьма МВД СССР

20 апреля 1954 года

СПРАВКА 58

Выдана гражданину у Семену Александровичу, 1907 года рождения, национальность - еврей, уроженцу Минской области, д. Боровино, в том, что он с 30 апреля 1952 года содержался в тюрьме, освобожден за прекращением дела и следует к месту жительства".