В этот момент дверь опять открылась и в приёмную вошёл мажордом. Он подошёл к первосвященнику и начал что-то шептать ему на ухо. По мере рассказа лицо патриарха мрачнело все больше и больше.

– Неприятности? – Поинтересовался я, когда дворецкий отлип от уха первосвященника.

– Боюсь, что да. И связаны они с вами, - епископ цепко посмотрел мне в глаза.
– Выйдемте во двор.

Когда мы всей компанией выскочили из вестибюля во двор, я сразу заметил нашу карету и варвара около нее. Харальд исполнял роль кучера, однако сейчас он приковал всеобщее внимание не своим ростом, телосложением или расой. У ног побратима лежал труп монаха, а его имя полыхало багрянцем. Несколько стражников, выставив вперёд алебарды, аккуратно подходили к варвару, пытаясь его окружить.

– Убийца, убийца, - донёсся до меня шёпот монахов.

– УБИЙЦА, - прогрохотал голос епископа. Сейчас он уже ничем не походил на доброго дедушку, а показал свою истинную сущность первосвященника Валеса, одного из наиболее могущественных людей Прайма. – Убийца должен понести заслуженное наказание!

Плечи варвара опустились, он выронил глефу. У меня же спёрло дыхание, от осознания происходящего.

7. О приговоре и переговорах.

– Он – мой человек, - хрипло каркнул я.

– Вы правы, - первосвященник с любопытством посмотрел на меня. – Как вы собираетесь его казнить: повесите или четвертуете?

"Повесите! Четвертуете! Так вот что грозит Харальду?! Нет, нет и ещё раз нет! Только не варвар, а главное - за что? Надо разобраться".

– Для начала, - я взял себя в руки, голос звучал уверенно. – Мне бы хотелось понять, что тут произошло? Харальд, ты убил монаха?

Варвар молчал.

– Он не может вам ответить, - сказал первосвященник. – На мой дворец наложено заклинание: любой вор или убийца не может сойти с места и издать какой-то звук, пока его не арестует стража. Но я не понимаю вашего вопроса, - старик махнул рукой в сторону Харальда. – Разве вы не видите отметку богов, однозначно указывающую, что перед нами убийца? Впрочем, мы можем спросить у монахов, возможно кто-то из них видел, как развивались события.

– Братья, - патриарх осмотрел столпившихся во дворе людей.
– Кто из вас может рассказать, что тут произошло?

– Позвольте?
– Вперёд вышел ухоженный монах с чернильницей на поясе.

– Говори, брат Дрыгало, - величественно кивнул первосвященник и осенил монаха каким-то широким знаком. – Во имя Валеса, пусть уста твои не изрекут лжи перед ликом его.

– Я с братом Стрижом (покойным), собирались пойти в Белоград, когда заметили карету. Он служил младшим конюхом в конюшнях Вашего святейшества и захотел посмотреть на экипаж гостей. Но, стоило ему подойти и задать вопрос варв... простите, чатра, как тот достал копье и проткнул им несчастного конюха.

– Спасибо, брат. Поднимите тело усопшего и приготовьте к погребению. Я сам проведу прощальный ритуал. – Посмотрев на меня, первосвященник спросил: - У вас больше нет вопросов?

Я был в шоке и смог лишь отрицательно кивнуть головой. "Почему? Харальд, ну почему ты не вызвал его на дуэль? Зачем надо было убивать этого монаха? Что он тебе такого сказал?" Я смотрел в глаза побратима и чувствовал, как слезы рвутся наружу.

Харальд печально улыбнулся и стал на колени - он не мог уйти, однако его не парализовало. Левой рукой здоровяк развязал пояс на халате, а правой достал ритуальный кинжал, после чего вопросительно посмотрел на меня.

– Что? – тихо, боясь услышать ответ, спросил я.

– Он просит вашего дозволения, чтобы клинком положить конец своей жизни, - просветил меня первосвященник. – Если вам дорог этот монах, мы можем уладить этот вопрос и решить его, не прибегая к крайним мерам.

– Как? – забрезжила надежда и я был готов ухватиться за любое предложение. Лишь бы побратим остался жив.

– Нам надо переговорить наедине. Ваших друзей проводят в комнаты, чтобы они отдохнули, а убийца пусть тут подождёт.

– Нет.

– Нет? – вопросительно изогнул бровь старик.

"Подстава!
– Я отчётливо понял, что тут произошло.
– Первосвященник всё просчитал. Ему что-то надо и он собирается шантажировать меня участью Харальда. А может согласиться с ним? Принять предложение старика да жить спокойно..."

– Нет, - твёрже повторил я. Меня накрыла злость. "Этот старый пердун играет человеческими жизнями, словно кукловод. Ненавижу таких уродов!"