– С чего немцам претендовать? Разве не "вождь" на немецкие х денежки в России "р-р-еволюцию" устроил? Не чужим был.

– Рядом с совецкой купюрой уживалась немецкая марка, но чего и сколько стояла каждая - подобные мелочи оккупированных не трогали, небыло нынешних обменных пунктов с электронными вывесками.

– Вот она, коллаборационистская природа худшей части граждан страны советов!

Много рассказов о мужестве и героизме совецких людей, в борьбе с пришлымини на живот, а насмерть, но о мирном сосуществования советской валюты и оккупантов повестей, не написано.

– Бесяра, мы первые, кто рассказал о совецких купюрах красного цвету имевших хождение на оккупированной территории?

– Пусть и вторые, третьи, даже и десятые! Чья была территория?

– Совецкая.

– Так почему по "совецкой" территории не ходить "совецким" денежным знакам?

– Боровшиеся с врагами заслуживают уважения и благодарной памяти потомков.

– Убери шаблон о "благодарной памяти...

– И не подумаю! Кто заслуживает уважения и всяческого поклонения? Они, борцы с оккупантами, герои, а заполненные страхом должны поклоняться героям!

– А как быть с поклонами богу? Разве оккупанты не божье наказание?

– Первое и большое неудобство оккупации язык, не знали аборигены языка пришлых, будь иначе неизвестно чем кончилась оккупация.

– Что думали вражеские прислужники о борцах с врагами? Коллаборационисты оставались в целости без борьбы. Установить когда, где и кто сказал "война - хуйня, главное - в живых остаться"!
– невозможно...

– Когда-то было другая редакция "война хуйня, главное манёвры"

От заката шла война, совецкая власть городского размера не получила команду сверху "рвите когти, товарищи!", выпечка словами матери "плохо-бедно" производилась, а молоко ранним утром к восточной стене монастыря, у коновязи, привозили жители близлежащих деревень в звании "подгородные"

Свидетелем продолжающейся жизни были булки, и булки пекли в городе, как и ныне.

До войны "родное советское государство" отнимало у подгородних продукты труда с объяснением "на укрепление социалистического отечества" - с началом войны подгородние лишившись надзора, развратились и без оглядки занялись личным обогащением. Немного, всего два года.

– Клевета на "сознательное совецкое крестьянство с радостью отдававшее выращенное на процветание социалистической родины", -

– А ярые клеветники социалистического строя, да отсохнут языки негодяев, заявляют, что всё делалось "по согласию за горло" и что ни одно крестьянство, никогда, ничего и никому с радостью не отдавало.

Где-то советская армия оставляла город за городом, а по утрам к восточной стене монастыря приезжали подводы, где в малом количестве сена стояли кувшины с молоком. Помню их...

Война подарила "совецким" гражданам маленький кусочек времени, когда "советской власти" было не до сборов налогов, и этот кусочек был самым лакомым из всех предыдущих и последующих лет в жизни подгородных.

Глиняный кувшин с молоком отец называл старым именем "штоф". Пользовались такой древней мерой жидкости на Руси, застал её.

Купленное молоко кипятилось, наливалось в кружку, и туда хорошими кусками опускалась французская булка с ванилью. Что "ваниль" - этого не знал, но аромат ванили запомнил основательно. Аромат от булок был нестерпим, он мог свалить слона и порождал мысли о разбое!

И вся эта райская булочно-молочная благодать предназначена ни мне! Конкурент, мать твою! И почему сестра вообще появилась!?

Только в зрелом возрасте узнал, что конструкция моего организма не выдерживала молоко, не переносила. Что только ни делал для дружбы с молоком - ничего не получалось: лактоза никак не хотела приживаться в моей утробе. Порода такая...

– Чему завидовал? Корми тебя мочеными в цельном молоке булками с ванилью и тогда не достиг полноты и сдобности кою носила на себе младшенькая сестричка, твоя конституция дохлой в мир явилась.

– Так почему был таким завистливым злыднем!?

От регулярного потребления французских булок с молоком, к началу войны сестричка походила на булку: толстенькая, кругленькая, розовая, в складочках. Сдобная, и эту "булку" отец любил больше всех! Целовал, щекотал, и когда видел такое - погружался в мечты о времени преращения отцовых ласк и о приходе момента, когда можно будет укусить сестрицу!

Были и другие моментынестерпимого желания причинить членовредительство сестричке, когда милый ребёнок замечал кражи только ей предназначенного продукта и поднимал "вселенский хай" Почему сестру кормили булками с молоком, а меня нет?
– не понимал.

– Продукт был не в пользу, не в "коня корм" Когда узнал о непереносимости молочного сахара, лактозы, то есть?

– В тридцать, а до тридцати гадал "чего нутро молоко не держит"?

Кормление сестры булками с молоком продолжилось в победном сорок пятом. Война над телом сестрички пролетела не подняв и пылинки, ребёнок не терял пышности тела и оставался толстеньким и кругленькой. Булки с молоком не исчезали из её рациона.