В какое-то время ваниль из выпечки исчезла, булки потеряли белизну и румяность, но не переставали быть булками. Плевать сестра хотела на все мировые войны! Нет, не плевала на войны, она на них испражнялась тем, что получалось в круглом животике от булок с молоком.

Глава 12.

Война себе - монастырцы себе.

Война надвигалась медленно, без остановок и задержек, а умей читать "Карту союза социалистических республик" изобразил "график продвижения немецко-германских войск по территории страны советов".

– Что в графике, какая нужда? Пугать монастырцев сообщениями "враги придвинулись к монастырю ещё на сотню километов?"

К тому времени монастырцы привыкли к страхам и не получали удовольствий как в первые дни войны. А тебя "свои" немедля расстреляли с пояснением "паникёр и пораженец"

– Чем и хороши "свои": терпели поражение и не забывали карать

сводок во что обошлась красной армии трёхдневная остановка "вероломного, жестокого и сильного врага" под городом N в Белоруссии"

– Монастырь походил на не отмеченный на картах остров, и такая изоляция сохранила нервную систему обитателям на пятьдесят процентов.

– Изоляция позволяла не паниковать, сдерживала: "паникуй, не паникуй один..." - разговор о панике заканчивали мужским достоинством без упоминания кому принадлежит: владельцами могли быть и вражеские солдаты, но в это не хотелось верить. Случай, когда реальность расходилась с желаниями, и фронт приближался без остановок.

– Погасить четырьмя словами панику и удержать нервозность на уровне - особый талант нужен.

– Прежних монастырцев, живших с "что бог даст", наука называла "фаталистами", а случись подобное сорок первому если в новые времена какое названием получат фаталисты?

– Пофигисты. Но это культурное, скромное название, а если проще то "похуисты" В стране много всяких партий, партия "похуистов" ведёт свою родословную с сорок первого, но почему до сих пор не зарегистрирована Минюстом непонятно.

Война очередной пугающий и неприятный рывок в сторону философствующих обитателей монастыря - и тот час возобновлялись разговоры с элементами прежней паники средней тяжести.

– Панические разговоры содержат и "плюс": первые страхи пугают, но копии первых страхов умаляют воздействие первых и ничего нового не дают пуганным, не пугают.

В свободное от домашних хлопот время женщины бегали по кельям и всласть предавались любимому занятию: нагоняли ужасы с попутной проверкой прочности запоров на мочевых пузырях слушателей С глазами, полными ужаса, вещали:

– Немцы евреев и комунистов стреляют! - рассказ настолько выглядел правдиво, что не верить в ужас могли только ненормальные, или скрытые враги, гасившие рассказчиков нехорошими вопросами:

– Сама видела, как стреляли евреев и кумунистов?
– шло время истинной демократии: говори, что угодно, но не надейся приобрести уверовавших...

– ... и оглядывайся назад с опаской: "не возьмут за жопу и не притянут к ответу по статье "возведение хулы на власть трудящихся?"

– Это были прекрасны времена полного безвластия, но короткие.

– Иное название просится: "ужасно-прекрасные времена"

Не было в среде монастырцев фальшивых сочувствий и переживаний по далёким убиенным евреям и коммунистам, чужими были те и другие, а заботы о пропитании и "что нас ждёт зимой" выступали на первое место.

– При внимательном рассмотрении равнодушия дорогих и любимых монастырцев факту убиения двух категорий "савецких людей" приходит понимание: "убитых избавили от множества житейских забот, мёртвым ничего не надо, свободны от всего!"

– Может, кто и выражал сочувствие, лицемерил, но лицемерие явление кратковременное, долго лицемерить ни у кого не получалось.

– Думаешь?

– Думаю...

– А "отцы-командиры"?

– Упустил родных, забыл... Какой взрослый станет делиться с шестилетним малым переживаниями о гибели каких-то евреев-комунистов?

– Что евреи, что коммунисты один хер, немцам виднее кого убивать, кому яйца отрезать, а кого миловать - только явные враги, пропущенные вниманием совецкой власти и не попавшие "под метлу органов" в прежние времена, могли так заявлять. Сколько монастырцев, уверенных в одинаковости евреев и коммунистов, проживало за стенами когда-то святой обители нам неизвестно.

Когда распространители ужасов видели, что смерти евреев и кумунистов не оказывают страха - выпускали новую партии страхов: