– Как символично: послушница богини Света и Любви жертвует собой ради чужой жизни. Иди, дитя, - тебя ждет бессмертие.

Илламэль осторожно опустила голову Хиза на камень и поднялась.

– Илла, не смей!
– прохрипел Хиз.

– Все будет хорошо, - улыбнулась ему девушка и медленно сошла с пьедестала.
– Куда идти? Показывайте.

Храмовники поднялись на ноги и выстроились в две шеренги. Илламэль оказалась между ними.

Вход в подземелье оказался не под одной из колонн, как думала Илламэль поначалу. Ее провели через весь зал к дальнему краю открытого всем ветрам зала, неспешно сошли по широкой и длинной лестнице в другой храмовый зал, который в отличие от первого был с крышей, и в нем почти не было разрушений. К тому же здесь уже был наведен некоторый порядок. В центре зала, в лучах полуденного солнца, пробивающегося сквозь круглые отверстия в потолке, застекленных увеличительными искрящимися стеклами, зиял широкий провал в подземелье.

Послушники медленно приблизились к спуску, и Илламэль увидела винтообразную каменную лестницу, залитую лучами света. Она сияла искорками золота, вкрапленного в породу, что делало ее необыкновенно красивой и таинственной.

– Куда ведет эта лестница? Там глубоко?

Илламэль задавала вопросы в надежде, что это поможет Шангу и Хизу найти ее.

– Это лестница, по которой ходили тысячи лет назад только избранные жрицы. Ты возродишь эту традицию.

– Так здесь жили жрицы Светлой богини?

– Невинные весталки. Одна из них становилась верховной жрицей и воплощением богини Иш-Чи на земле. Ей поклонялись тысячи паломников. Она одаривала прихожан любовью, здоровьем, счастьем семейной жизни. Давала женщинам возможность иметь детей. Разве это не стоит того, чтобы вернуть Свету былое могущество? А что дали этому миру выходцы из Хаоса? Смерть и порабощение.

– Не имеет значения, к какой религии или культу относится то или иное учение, если оно несет страдания и рабство. И при прежней жизни люди не были свободны, - возразила Илламэль.
– Жрецы Баала держали людей не в меньшем повиновении, чем Темные. Человеческие жертвоприношения, кровавые обряды, которые проводились в его храмах. А Темные разве так делают? Нет. Закон, мир и свобода - вот главные правила, которыми руководствуются Темные лорды. А при желании и сейчас можно найти тех, кто поможет в семейной жизни и деторождении не хуже, чем при культе Иш-Чи и Баала. При вашей же власти люди были приравнены к пыли у ног правителей. Десятки богов, которым приходилось приносить жертвы. А все ваши молитвы и воззвания основаны на унижении и смиренной покорности личности.

– Власть и сила лежат в основе правления темных выходцев из Хаоса. Люди подчинены им полностью.

– Не в меньшей степени, чем при вас. Хаос - прародина всего мироздания. Не стоит приписывать Темным только отрицательные черты. И в сумерках порой рождается истина. У них есть то, чего никогда не было у вас - уважение к простому человеку. Но хватит пустой философии. Я хотела бы знать другое: вы были уверены, что я сама сюда приду?

– Много раз я пыталась выкрасть тебя, но у меня ничего не получалось. Тогда я решила подбросить тебе идею и, зная, как ты любопытна и настырна, подумала, что ты сама придешь сюда, чтобы во всем разобраться. Я оказалась права - ты заглотила наживку.

Лестница окончилась в большом подземном храме. Через отверстия в своде на алтарь, выточенный из единого янтарного кристалла, падали косые солнечные лучи, отчего он просвечивался насквозь.

К своему удивлению и ужасу, Илламэль увидела на алтаре маленькую, не больше двух-трех месяцев, девочку. Несмотря на то что было холодно, она была полностью раздета. Ребенок спал и улыбался во сне. Казалось, холод девочку совершенно не тревожил. Вокруг ее розового пухлого тельца в лучах солнца сверкали гранями четыре драгоценных камня: темно-красный гранат, насыщенно-синий сапфир, желто-золотой циркон и ярко-зеленый изумруд. От камней лучами, излучающими цвета камней, поднимались тонкие светящиеся всполохами нити. Они сходились над ребенком подобием шатра.

– Ты убьешь ребенка?!
– возмутилась Илламэль.

Резкий хохот разнесся по пустынному залу, прокатился гулким эхом по многочисленным проходам, отходящими от него темными змеями-ходами.

– Нет, Илламэль Ивитт. Сегодня умрет только твое тело, а душа переселится в ту, которая возродит Иш-Чи. Неужели ты думала, что я стану возиться с тобой, такой неуправляемой и дерзкой, что даже темные лорды не могут найти на тебя управу? Нет, нет и нет! Это дитя станет носителем твоей бессмертной души. Она примет в себя всю твою силу и знания. Я воспитаю ее, и она будет послушна мне, как кроткий агнец.

В этот миг посвященные ринулись на не ожидавшую нападения Илламэль. В один миг с нее была сорвана вся одежда, а ее вдруг подхватил поток магического вихря. Через секунду Илламэль была пригвождена к круглому щиту, на котором было изображено солнце с отходящими от него лучами. Щит медленно поднялся над алтарем, опрокинулся, и Илла нависла над спящим ребенком.

"Тинн, если хочешь застать меня живой, тебе стоит поторопиться", - мысленно взмолилась Илламэль.

И словно отвечая ее мыслям, наверху раздались звуки какой-то борьбы. Стоны и всхлипы. Звуки падающих тел и злобное шипение. А еще яростное рычание и визг пробивающегося к ней Лира.

– Илламэль, ты там как?
– голос Тиннара был напряженным, но звенящим каким-то необъяснимым восторгом.

– В порядке ... пока, - проговорила Илламэль, - но не думаю, что у меня много времени.

– Эй ты, некромант шелудивый, девушка не принесет пользы, если убьешь ее! Камень на помолвочном перстне признал ее. Тебе, надеюсь, известно, что это значит?

Теперь голос Тиннара звучал уже гораздо ближе.

– Мне-то известно, - проскрипел голос невидимой жрицы, - а тебе, похоже, нет. Перстень лично для нее ничего не значит - ее признал бы любой помолвочный перстень. Она жрица богини любви. Любовь к мужчине для нее не столько истинна, сколько высшая истина. Это заложено в ней от природы. Много веков я изучала ее путь, пока не поняла это.