От этого откровения, моё дыхание перехватило.

Я хотела Антона.

Я беспокоилась о нём сильнее, чем могла бы признать.

Мы смотрели друг на друга, наши сердца бились в одном темпе, но моё, кажется,

пульсировало всё сильнее и сильнее. Под давлением его нежного прикосновения, под

ночной рубашкой, мои руки тряслись. Я даже забыла о том, что мы спорили. Всё, что я

могла осознать – это то, как сильно меня к нему тянет; к его силе, и благородству, которого мне так не хватает. Наверное, теперь я поняла, почему отрицала свои чувства так

долго. Кто я такая, чтобы принц, борец за отмену крепостного права, за обеспеченность

провинций, мог проявлять хоть какие-то чувства к такой запятнанной девчонке, как я?

Его глаза были обращены к моему лицу, внутри него боролись противоречивые чувства. В

этот момент я для него желала большего, чем просто императорского трона. Я хотела, чтобы его руки скользили по моей спине, чтобы он касался меня. Я дрожала. Он так

близко. Несколько капель воды всё ещё оставались на его губах.

– Я научился принимать то, что некоторые вещи никогда не будут моими, - сказал он.

– Тогда время разучиться, - наши пальцы соприкоснулись, когда я стала к нему ближе.

Он часто сглатывал, его сердце билось слишком часто. Внутри меня расцветала новая

эмоция, которой в нём я ещё никогда не чувствовала. Странное любопытство. Почему я

была так уверена, что это принадлежит ему? Его рука спустилась вниз, по белой ткани

моей ночной рубашки, затем нежно прошлась по коже запястья. Принц поднял рукав, до

локтя. Моё дыхание участилось.

Несколько мгновений, он смотрел на мою руку. Внутри его затопило разочарование.

– Что произошло? – я не понимала, что его разочаровало, но в моей груди появилась

тянущая тупая боль.

– Ничего. Я слишком устал, - он рассмеялся, опуская руку. Антон потёр глаза, затем

подошёл к тёмно-синей двери. – Нам нужно сказать друг другу «спокойной ночи».

– Ты подумаешь о том, что я тебе сказала? – я держалась за свою руку, которая заставила

его отпрянуть.

– Нет, - его губы стали прямой линией. – И я попрошу больше никогда не поднимать этот

вопрос.

Мои глаза раскрылись от удивления. Что произошло с Антоном? Минуту назад он готов

был подарить мне тепло и нежность. На секунду я даже подумала, что мне достанется

поцелуй. Что я сделала, чтобы он так ко мне относился?

Неужели я и вправду не стану для него достаточно хорошей? Или он не хотел касаться

меня потому, что Валко уже заявил свои права на меня?

Я закрыла рот, пытаясь бороться с чем-то более сильным – моим упрямством.

– Так будет всегда, правда? – я сложила руки на груди. – Наши отношения будут проще, или ты будешь избегать меня каждый день так, будто я переношу чуму.

– Я хотел бы, чтобы всё изменилось, Соня, - его пронзила боль.- Ты должна в это верить.

– Но почему всё это не может измениться? – я прикусила губу. – Хотя бы здесь? Без

императора, стражи и советников. Почему мы не можем быть друзьями?

Антон должен был понимать это, давая мне ключ. Рано или поздно, я должна была

открыть ту комнату, должна была найти все эти покои. И его в том числе. Должно быть, он этого хотел.

– Я допускаю такой ход событий, - тихо ответил он, всматриваясь в свои ноги. Чтобы не

казаться уязвимым, он быстро натянул улыбку. – Но в будущем, надеюсь, стучать ты

научишься. Слава Богам, ты не зашла на несколько минут раньше.

Я покрылась краской, от ушей до пяток. В моей голове слишком уж реалистично восстал

образ того, что я не увидела.

– Тебе нужно уходить, - сказал Антон. На этот раз это звучало нежнее. – Скоро тут будут

слуги. Они должны убрать сразу после того, как я приму ванну.

Я кивнула. Наконец-то мне стало спокойнее. Так или иначе, отходя к двери, я кинула

последний взгляд на письмо. Из-под книги с бледно-синим переплётом виднелась часть

незаконченного письма. Оно было адресовано Николаю Роставу.

Это имя было мне знакомо. Не тот ли это Николай, о котором я услышала в конюшне?