отглаженной форме. Всё бы отдала, только бы надеть шёлковое платье и закружиться с

ним в танце.

– Ты хотя бы его увидишь, - забыв о голодном желудке, я коснулась её руки. Даже если бы

не было настолько грандиозного праздника, император всё равно обеспечил бы дворян

угощением. А угощение без горничных не подать.

– Это хоть что-то, правда же? – я знала, что за эти несколько дней, из-за суматохи, они с

Юрием общались мимолётно. Они оба были так заняты, что, даже если удавалось

пересечься, уже считали это за удачу.

– Надеюсь, - она вертела в руках оторвавшуюся нитку.

Моё сердце прониклось меланхолией в её ауре. С того момента, как мы начали проводить

уроки чтения вместе, к Пиа вновь вернулась её жизнерадостность. И она радовалась

больше, когда ей удавалось правильно передать гласные или согласные буквы в алфавите.

Более гордой я ещё не была никогда. Тося тоже был бы горд за меня. За то, что моя

ученица так хорошо справляется с чтением. А ведь именно он когда-то стал единственным

из Ромска, кто захотел научить меня читать. И теперь я учу Пиа. Она даже справилась с

целой страницей сказки о неуклюжей горничной. Без моей помощи.

– Представь, как удивится Юрий, - сказала я. – Когда ты сможешь прочитать ему сонет о

любви. Или, того лучше, написать собственный.

На её лице появилась весёлая, дразнящая ухмылка. Я вздохнула. Было бы хорошо, если бы

мы с ней могли поменяться местами. Тогда мы обе были бы счастливы. Она могла бы

быть в центре внимания, а я смогла бы прятаться за её юбкой.

Пытаясь поднять ей настроение, я попыталась её воодушевить.

– Там будут сотни гостей, будет сумасшедший переполох. Сомневаюсь, что кто-то

заметит, что одна служанка и один страж ускользнут на пару минут. Там должен быть

какой-нибудь пустынный коридор. И вы сможете станцевать хотя бы один танец.

Эти слова подействовали. Пиа повернулась, её глаза засверкали, а на губах появилась

яркая улыбка.

– Соня, ты просто чудо! – она чмокнула меня в щёку. На коже проявились небольшие

ямочки. – Ты заслуживаешь ещё один лишний час наших тренировок. Может, ты даже

выиграешь.

Она намекала на наш любимый способ стремиться улучшить наши способности. Теперь

она могла не просто рассматривать иллюстрации, а читать отрывки текста про себя. Я же

постоянно пыталась угадать, что происходит, различая только её эмоции и изменения в

ауре. – Давай будем верить, что когда мы засядем за книги в следующий раз, Владимир

Грозный не утопится в собственной рвоте.

– Эй, это ты виновата! – я подняла руки. – Наесться пирожных перед тем, как начать урок, было плохой идеей.

– В этом и опасность быть слугой. Да и были они с фундуком. Гадость!
– она пожала

плечами, затем поднялась. – Пойду работать. Ленка не должна поймать меня такой

радостной, - Пиа закатила глаза. – И, если уж мы вспомнили о таких делах… Допей чай до

конца.

Я застонала так, что она захихикала. Пиа же скользнула к двери:

– Я найду тебя в зале, на танцах, вечером. И ты меня узнаешь. Я буду лучиком любви, -

заявила она, смеясь над собой. Она послала мне воздушный поцелуй и провальсировала

прямо до двери.

Я вяло улыбнулась, поддаваясь влюблённости и счастью в её ауре. Было так хорошо, что

даже второй глоток чая не мог испортить моего настроения. Зато это удалось Ленке. Она

пришла сразу же после того, как ушла Пиа.

Я уже приготовилась к долгим часам замечаний и насмешек, но, на удивление, этого не

произошло. Не было даже её обычного раздражения. Она казалась ослабевшей, и вообще

было интересно, как её голова всё ещё держится на шее-спичке. Ничего не сказав, она

подняла меня, а, когда послышался хлопок, вошли остальные горничные, с коробками,

перевязанными серебряными лентами.

– Что это? – настороженно спросила я.

– Новая одежда, - с гордостью в голосе сказала Ленка. Её ноздри раздулись. – От самого

Его Величества Господина Лорда Императора.

Я сгорбилась. Этой ночью Ленка должна была быть гордой за меня. На меня,

единственную, ответственную за всё, Имперскую Прорицательницу.