Повторяю, я не намерен вести переговоры с вооруженными воинами, осаждающими мои ворота. А тем более с эльфами, к которым я не питаю добрых чувств. Наши переговоры их не касаются. Ступайте отсюда, пока в вас не полетели стрелы! Захотите опять говорить со мной – сперва отошлите войско эльфов обратно в лес, где им место, тогда и возвращайтесь, но без оружия!

Король эльфов – наш друг, - покачал головой Бард. – Он всегда поддерживал озерных жителей в тяжелое время и делал это по чистой дружбе, бескорыстно. Мы дадим вам срок одуматься. Образумьтесь к нашему приходу!

Отправляйся вдоль горы на запад, - крикнул Торин ему в спину. – Там валяется туша Смауга. Его чешуя обросла золотом и камнями. Ты и твой друг Трандуил – падальщики! Вы сворой прибегаете на поживу. Так идите к мертвому дракону, отдирайте с него ценности! Вот плата, достойная вас!

Это безумие, - пробормотал Балин, глядя вслед Барду и его людям.

Безумие?! – Торин резко обернулся к нему. – А как я должен поступить? Поделиться с ними сокровищами?

Но все же некоторые требования Барда справедливы, - осторожно заметил Фили.

И я выслушал бы их, приди он без армии, - отрезал Король. – И тем более без эльфов. Транудил не получит ни медной монеты!

Смотрите, а некоторые и вправду пошли! – крикнул Кили.

Действительно, от лагеря отделился небольшой отряд, направляясь в ту сторону, где валялась туша дракона.

Говоришь, проклятие действует? – насмешливо повернулся Торин к Балину. – И на кого же? На меня или на них?

Через несколько часов у ворот Эребора появился гонец. Протрубив, он объявил:

Торину Дубощиту, сыну Траина, сыну Трора, именующему себя Королем-под-Горой! Мы предлагаем ему выполнить представленные ему требования или же отныне считаем его своим заклятым врагом! Он обязан передать одну двенадцатую часть богатств Барду как наследнику Гириона. Из этой части Бард выделит в помощь Эсгароту, сколько найдет нужным. Но если Торин ищет дружбы и уважения соседей, как было в обычае у его отцов в старину, то сам внесет от себя долю для поддержки жителей озера. А также он должен выдать самоцветы, белее света звезд, которые ему не принадлежат!

Невероятная неблагодарность и дерзость, - пробормотала Софи, припоминая, что именно их требовал себе Трандуил. Значит, он теперь пытается их получить таким способом, через людей.

Торин вместо ответа выхватил лук у младшего племянника. И, не целясь, спустил стрелу, которая вонзилась в щит гонца. Тот опешил, но через мгновение рассвирепел:

Если таков твой ответ, то объявляю Одинокую Гору осажденной. Вы не покинете ее до тех пор, пока не призовете нас для перемирия и переговоров. Мы не поднимем на вас оружия, но и не выпустим оттуда. Сидите на своем золоте и ешьте его, коли охота!

Зато у вас достаточно еды, - звонко отозвалась Софи, высоко вскидывая голову, боясь и гордясь своей дерзостью. – Конечно, если вы сможете добраться до мяса дракона сквозь его броню, не обломав зубы!

Запасов было мало. Но Роак принес весть, что Даин с армией вышел из Железных Холмов, а значит, скоро объединенной армии людей и эльфов придется задуматься о том, что осада – не лучший способ получить желанные сокровища.

Гномы, воодушевленные этой новостью, были готовы еще хоть неделю питаться впроголодь. Чего нельзя было сказать о Бильбо, который тоскливым взглядом смотрел в сторону лагеря объединенной армии, прислушиваясь к их песням и горько вздыхая. И становился все задумчивее.

Торин порой заговаривал об Аркенстоне, кажется, этот камень не давал ему покоя. Хотя, чему удивляться, думала Софи, если это главная святыня его народа.

Этой ночью Софи никак не могла уснуть. Даже привычный способ – устроиться рядом с Фили, не помогал. Почему-то не давала покоя необычайная взволнованность хоббита этим вечером. Девушка ругала себя, полагая, что это все ей просто почудилось, но продолжала ворочаться, не в силах уснуть.

Наконец, решив, что она так только перебудит всех, Софи поднялась и на цыпочках направилась на смотровую площадку.

Снаружи было холодно, чувствовалось приближение зимы. Мороз немедленно заставил девушку сильнее укутаться в плащ и встать за уступ, чтобы спрятаться от сильного ветра. Толстяк Бомбур, который нес караул, только грустно глянул на девушку, сам бы он сейчас с удовольствием спал в тепле, а не замерзал на площадке. Софи стало его жалко. Девушка, стоя за уступом, размышляла, вправе ли она предложить гному подежурить вместо него. Мужчины не доверяли ей нести караул. Но Бомбуру сейчас так плохо, а ей все равно не спится…