Я не верю ни в мистику, ни в приметы, ни в прочую святость или чертовщину. Но когда набирал

этот текст и правил, то вдруг с изумлением увидел: в последней строфе «за Україну» нет. Хотя

было. Конечно, никакого божьего промысла я здесь не вижу. Скорее всего, ткнул пальцем не в то

время и не в то место. Однако совпадение, что ни говори, – налицо.

***

Домой пришел под утро. Гулянья по поводу 50-летия Великого Октября получились знатными. А

какие фейерверки!

Однако один маленький нюанс праздник испортил. Не знаю, как другие, но я был уверен, что

именно в этот день капиталисты обязательно нападут на СССР. И эта тревога на подсознательном

уровне немного смазывала эффект.

Слава Богу, обошлось без войны!

***

Обеспечиваю надежную крышу социализму в черепичном цеху кирпичного завода. Работа

несложная, но требующая недюжинных физических данных, которыми, чего там скромничать, я

обладаю.

Моя задача состоит в том, чтобы, нагрузив тачку песком, прикатить ее в цех, вывалить. Везти ее

нужно по узкой металлической «ленте». Сантиметр-другой в сторону – и, соскользнув на грунт, тачка переворачивается. Ее, нагруженную с горой, виртуозно мог гнать только один человек –

огромный, как шкаф, Иван Мазепа. Но уже через недельку я составил ему достойную

конкуренцию, после чего меня в коллективе зауважали.

Дальше в придачу к песку на носилках заносили со склада цемент. Массу лопатами перемешивали

и, когда она была готова, лопатами перебрасывали на дергающееся, словно в параличе, сито.

Просеянная таким образам заготовка служила сырьем для черепицы, которую производят за

стенкой.

***

Оригинальный мужик живет на нашем «кутку». Этакий молчаливый медведь Телюк. Рот

открывает только в крайнем случае. Но зато, как сказанет…

Вот и на днях, разговор у честной кампании зашел о Великой Отечественно войне, о победителях, заслуживающих всяческой благодарности потомков. А Телюк вдруг и говорит:

– Какие герои? Какая благодарность?!

– ?!

– Показывают в кино: бежит, а ему навстречу немцы снаряд выпускают. Он его, расставив ноги

пошире, перепрыгивает и бежит дальше. Это, что ли, герой? Все герои остались лежать на полях

боев. А награды вручали тем, кто оставался жив. Идя сзади.

Конечно, не во всем, думаю, «критикун» прав. Хотя какая-то доля правды в его словах, безусловно, присутствует.

1968 год

Новый год встречал вместе с друзьями Николаем Божко и Петром Халеевым на квартире у

последнего – его родители уехали к родственникам. Ну и, конечно же, подумали о девушках: какой без них праздник? Благо и напрягаться сильно не пришлось: подружка Петра пообещали

прийти не сама, а привести нам с Николаем компаньонок.

Закупили вина, водки, закусок, достали гитару (Петр немного играл). Ну, и стали ждать. Увы, пришла только знакомая хозяина хаты. Так что пришлось нам с Николаем общаться с

поллитровками. Надо сказать, что «с горя» мы это делали весьма и весьма активно. Но не до такой

степени, чтобы в определенный момент не понять, что пару нужно хотя бы на некоторое время

оставить наедине. Деликатно удаляемся в отдаленную комнату.

Друг разваливается на кровати, а я беру в руки находящуюся тут гитару. И начинаю… играть, чего

никогда не делал. А потом еще и петь песни на стихи Есенина. Вошел в такой раж, что едва не

рвал струны и собственные жилы. Мне казалось, что получается настолько классно, что словами

не передать. И вдруг я слышу какие-то непонятные всхлипывания. Разув глаза, увидел: это в два

ручья плачет Николай Б. И, опережая меня, сквозь рыдания произносит:

– Когда ты так научился играть на гитаре?

И тут я поверил, что у меня действительно все получалось. Снизошло наитие? Или оставил

рассудок?

***

И снова снег, и снова холод.

Зима, зима! Я так же молод!

***

Всю неделю (а на улице стоит еще та холодрыга!) езжу в деймановский карьер за песком.

Инструмент – лом и лопата. Транспорт – бортовая машина, что удручает больше всего: песок