Между тем девушка робко интересуется: а как же мои чувства, когда вспыхнули они? Мне не

хочется ударить в грязь лицом, и я отвечаю, что тоже – такое вот совпадение! – люблю ее около

двух лет.

– И тоже веду дневник, – вру напропалую. – И там все это записано.

– А ты дашь мне его почитать? – шепчет девушка.

– Какой разговор! – отвечаю уверенно.

– А когда? – не унимается она. – Сегодня можно?

– Сегодня, к сожалению, не получится, – мотаю головою я. – Последний раз я ночевал у родного

дяди, там дневник и оставил. Но завтра прямо с утра схожу его заберу и принесу тебе.

– Хорошо! – соглашается девушка. – А мой я тебе вынесу прямо сейчас.

Вы думаете, придя домой, я сразу же бросился читать ее записи? Ошибаетесь, хотя было безумно

интересно. Но я первым делом начал искать хоть какую-то толстую тетрадь. А найдя, даже

отказавшись от ужина, сел… писать дневник. И сочинял его до самого утра. Задним, естественно, числом, но события стараясь вспоминать реальные. Ну и «разбавлял» их собственными чувствами.

Безусловно, поступок сей меня не красит. Но дневник был воспринят девушкой на «ура». Мелочь

подлая, а приятно!

***

Имя, отчество редактора пирятинской районной газеты Григорий Остапович. Его персональный

водитель за глаза строгого шефа иначе, как Григорий Гестапович, не называет.

***

Скуки ради задумали с другом детства Николаем Божко выйти в эфир. Дело в том, что в городе

были довольно многочисленные любители общаться друг с другом при помощи радио.

Необходимые для этой цели приставки, кстати, изготовляли сами. Своих координат

радиохулиганы не выдавали, имея позывные. Некоторые в эфир выходили регулярно в одно и то

же время, так что мы их так же регулярно слушали, стараясь угадать, кто за каким псевдонимом

скрывается. А то решили отличиться и сами, перейдя из разряда потребителей в разряд

производителей.

Ума самим изготовить приставку у нас, конечно же, не хватило. Поэтому мы одолжили ее у

знакомого подпольного радиолюбителя.

Николай в назначенный день уселся возле стационарной магнитолы, а я с переносной «Спидолой»

вышел на улицу – подальше от дома, чтобы его ловить и определить качество звучания.

Расположился на шоссе – у самой бровки. Настроился на волну и тут же услышал… тарахтение

мотоцикла. Поднял голову. «Иж» с коляской, двигавшийся в сторону Прилук, начал

разворачиваться обратно. Но это было самым страшным. А то, что и за рулем, и в коляске

сидело… по милиционеру. И они явно направляли транспортное средство ко мне.

Сказать, что я обмер – значит, не сказать ничего. Я почти умер. Лишь в голове угасала мысль:

«Как же им удалось так быстро нас запеленговать?!». О неприятностях, вплоть до уголовного

наказания, думать было некогда. Я лишь лихорадочно соображал, что же мне делать. Как

предупредить друга? Ведь доказать что-либо власти смогут лишь если увидят Николая с

приставкой. У меня же в руках «Спидола» – сижу слушаю музыку. Кто докажет обратное?

Но ведь бежать бессмысленно. Они на мотоцикле – мигом догонят. Да и ноги меня, четно говоря, не очень слушались.

Тем временем милиционеры подрулили ко мне вплотную.

– Парень, – обратился один из них ко мне. – Ты случаем не знаешь, где можно найти Илью?

(Илья – наш годок, живущий по соседству с Николаем. Примерным поведением не отличается –

стоит на учете в детской комнате милиции).

– Не знаю! – честно ответил я.

– А когда ты его последний раз видел?

– Позавчера.

– Ну, хорошо! – и милиционеры укатили.

Я на слабо гнущихся ногах забежал в дом, где Николай колдовал над «Минией».

– Ну, что, – спросил он. – Хорошо проходит?

– Там милиция! – запыхавшись, произнес я.

И не успел больше сказать ни слова, как Николай со всей дури рванул провода приставки и тут же

сунул ее в открытую форточку.

– Да они уже уехали! – успокоил его я.

Увы, сделанного уже не поправишь. Рванув с испугу «по живому» друг нанес существенный вред

не только приставке, но и магнитоле. После ему пришлось отдуваться перед родителями. А что

касается выхода в эфир, то больше мы сделать это даже не пытались. По завязку хватило одного