Я постоял, пока процедура «увековечивания отличников» закончилась, и вместе с одноклассницей

вернулся на урок. Удивительно, но мне никто не сказал ни слова.

Когда на следующей неделе вся школа стояла на ушах – как же, фото ее воспитанников

напечатано в газете! – я, если честно, горько пожалел, что накануне неизвестно отчего

заупрямился.

***

В доме был только один стул. Чтобы пообедать, его использовали …вместо стола. А усаживались

все на тыквы.

***

Я – материалист до мозга костей, не верящий, естественно, ни в бога, ни в черта и молящийся

исключительно на икону Богородицы Науки, один факт моей жизни истолковать не могу.

Мне – лет шесть. Ребенок, как тысячи других. Кроме одной особенности. Я панически боюсь

грома. Едва заслышав его даже в максимальном отдалении, ору благим матом, бегу, не умолкая, изо всех сил домой, бросаюсь на кровать и …засовываю голову под подушку.

Родители, как я могу судить, понимают, что тут «что-то не так», однако в 1956 г. о психотерапевте

слышали разве что в Кремле, поэтому меня решают повести к «бабке-знахарке». Сарафанное

радио услужливо сообщает адрес – село Верхояровка, всего в паре километров от Пирятина.

Что запомнилось?

Лето. Идем, само собой, пешком (об автобусах местного сообщения тогда никто не слышал, да, если бы они и существовали, откуда взять деньги на проезд?) Мимо лесопилки, расположенной на

окраине городка, и дальше – утоптанной дорожкой через колхозное поле, засеянное то ли рожью, то ли пшеницей. Во всяком случае, стебли злака – куда выше меня, поэтому иду, словно

невиданным желтым лесом, в котором птиц заменяют пчелы, стрекозы и бабочки.

Вот и нужный домик. Память сохранила лишь следующие факты.

«Бабка» в керамический сосуд льет предварительно расплавленный воск, и мы все ждем, пока тот

застынет. Дальше знахарка указывает матери на поверхность в миске и говорит:

– Вашего сыночка испугали два подростка, гнавшиеся за ним с палками, – отсюда страх грома.

Вот они, видишь, отпечатались на воске?!

Потом она гоняет по моей голове обычное куриное яйцо – «выкатывает испуг».

Дать оценку происходящему я тогда в силу возраста, естественно, не мог. Сейчас же, услышав

подобное из чужих уст или экрана ТВ, верящих не зло бы высмеял. Но…

Закавыка в том, что грома я с тех пор бояться перестал.

Наоборот, грозу люблю!

Пирятин. Юность быстротечная (1967-1969)

1967 год

У меня появилась страсть на каждый последующий урок пересаживаться за другую парту. Делая

перекличку и называя мою фамилию, учителя начинают искать меня, шаря глазами по классу.

Видимо, математику Морозу по кличке Радикал это надоело, и он, найдя меня в новом углу, с

сарказмом заметил:

– Вы, Сухомозский, в этой комнате, по-моему, только на печке (в каждом классе имелась печка, которой зимами отапливали помещения – Авт.) еще не сидели!

***

Потасовки на танцах из-за девушек – привычное дело. Обычно они заканчиваются тем, что

проигравший выставляет магарыч. Но вчерашняя для парня, учащегося в параллельном со мной

классе, по фамилии Гоц закончилась больницей, чего раньше не бывало. Хотя и сильно избитый, он, по рассказам, чувствует себя неплохо и на все требования родителей, милиции назвать его

обидчиков, сделать это отказался: не по-мужски, мол. Выйдет и сам с ними разберется.

И вдруг новость – парень неожиданно умер. Три дня назад еще был и уже нет! Все это просто не

укладывается в голове. Ведь скоро выпускные экзамены, самостоятельная жизнь. И тут…

Среди ребят ходят упорные слухи, что избили (а теперь, получается – убили) десятиклассника сын

высокопоставленного городского чиновника и еще один тип из неблагополучной семьи.

С большей несправедливостью я еще в жизни не сталкивался.

***

Так получилось, что мы с девушкой признались друг другу в любви. Естественно, с обеих сторон

прозвучал трогательный вопрос: «А давно ты меня любишь?». Девушка ответила, что уже второй

год. И добавила:

– Все свои чувства я поверяла дневнику! Если хочешь…, могу дать почитать.

Что ж, почему бы и нет? Наоборот, это чрезвычайно интересно.