Шрифт:
– Ну?
– спросил я друзей.
– Первый?
– И ногой пнул булыжник.
– Кто?
Они молчали, друзья свободолюбивого детства.
– Велосипед дам на день, - сказал я им; и каждый взял булыжник. У них, детей плебеев, не было двухколесной хромоникелевой игрушки, и поэтому каждый поспешил зажать в руках оружие пролетариата. И обрушить на холмистую голову пса.
Через день я набрел на разлохмаченную сухую плоть. Я был слишком добр и помог псу уйти от боли и муки.
Теперь думаю: а кто поможет мне? И знаю ответ - никто. Кроме, разумеется, Бога и Бо.
После смерти сестрички Бонапарт днями ходил по двору - искал ее. Она защищала его, и он, пустоцвет, не понимал, почему больше его не защищают. Он, обласканный судьбой, раздражал всех покорностью и выносливым идиотизмом. Все, конечно, хотели ему добра, а получалось всегда через прямую кишку.
Пристроив дурня курьером, я был уверен, что результат будет плачевным. И когда услышал рыдающий голос отца, не удивился. Из его воплей, всхлипов и кованого мата я уяснил: что-то случилось. И то, что произошло, нечто катастрофическое, - связано со злонамеренными действиями Бо.
– И что он там пристроил?
– поинтересовался после телефонного смерча.
– Е'его мать!
– точно и метафорично выразился генерал.
– Что! Что! Войну мировую чуть не начал, подлец!
Разумеется, с испуга член Военного Совета во сто крат преувеличил способности моего друга к развязыванию планетарных военных действий. Позже выяснилось: война, конечно, могла случиться, но вовсе не мировая, а региональная, и даже не региональная, а так - перестрелка, и даже не перестрелка - стычка; хотя, впрочем... черт его знает.
– Как же так?
– журил я своего товарища.
– Такая странная безответственность. Я, понимаешь, за тебя хлопотал...
– Я больше не буду.
– Не буду... Ты, брат, все человечество поставил на грань мировой катастрофы. Так, во всяком случае, утверждает Генштаб.
– Да-а-а?
– всхлипывал Бо.
– Ты вообще думал о нас, детях Земли?
– возмущался я.
– Что с нами было бы из-за тебя?
– Что-о-о?
– Ядерная война, вот что! Голод, холод и бесславный конец, если говорить сдержанно.
– Не виноват я, - страдал мой товарищ.
– Кто же виноват?
– Аидочка-а-а.
– Аида - эта святая женщина?
И что же выяснилось? Оказывается, необузданная гарпия посетила мужа на боевом посту №1, чтобы якобы убедиться, насколько верно супруг блюдет государственные интересы. Как она проникла сквозь сеть пропускной системы, для всех осталось тайной.
Проникнув на пост №1, ревнивица умыкнула мужа именно в тот момент, когда ему вручили сверхсверхсверхсекретный пакет для доставки на пост №2 (это соседний кабинет). С поста №1 (это соседний кабинет) исполнительный курьер удалился вместе с пакетом и женой и в назначенный час Х не прибыл на пост №2, что немедленно повлекло за собой обострение международной обстановки. Из сложного механизма военного паритета выпала звездная шестеренка, которая и застопорила поступательное движение к всеобщему разоружению и процветанию мира во всем мире. Шестеренкой оказался Бо, исправно выполняющий супружеские обязанности на пожарной лестнице Генштаба.
– Как же так?
– разводил я руками.
– Ты, бессовестный, справлял половую нужду, а весь мир, затаив дыхание...
– Не виноват я, - каялся курьер.
– А кто же виноват?
– Аидочка, она меня возжелала.
– Как?
– Воз-з-зж-ж-желала.
– Не ври. Она беременна.
– Она ошиблась.
– И что теперь? Весь мир должен расплачиваться за ваши ошибки?
– Нэ...
– Тогда не понимаю: если вы захотели делать наследника, делайте его дома.
– Дома я не могу.
– Почему?
– Дома не стоит.
– А на посту №1?
– Как штык.
– Тогда конечно, - согласился я.
– Надо пользоваться служебным положением и удобным случаем.
Однажды, когда мы были молоды и бесхитростны, то на Первое мая устроили свальный грех. Вернее, я пригласил пять одноклассниц отпраздновать Всемирный день труда - отпраздновать трудовыми подвигами в постели. Мне было интересно проверить свою физическую, скажем так, боеготовность. Тогда я еще верил, что обманул судьбу, и чувствовал себя превосходно.
Чтобы было проще управлять девичьим гремучим коллективом, я их напоил итальянским вермутом. И они упились до удобного праздничного состояния были податливы, как резиновые куклы из секс-шопа. И пока я с ними развлекался, мой друг Бо сидел на кухне и насиловал бутылку из-под простокваши, хныча:
– Я тоже хочу, я тоже хочу...
И мне пришлось устроить для него бенефис - на день Победы. Я снова пригласил маньячек на шоу-представление. И все пришли, кроме одной. У нее сдали нервы, и она сразу перерезала вены на руках, когда увидела веселые снимки, где была изображена во всей нагой красе. Она оказалась слишком стыдливой девушкой и, наверное, поэтому схватилась за бритву. А если это фотомонтаж?.. Однако девушка была честная, поняла, что ей предъявлены настоящие документы.