И я бы на все это не обиделся, однако когда тебя держат за пошляка, то простите-простите. Я ненавижу пошлость. Раб всегда пошл, потому что считает: так живут все - и в этой уверенности его сила и незыблемость. Или его сила в создании мифов о себе и своих очередных вождях?

За открытым окном спала чужая столица. Ночная прохлада бодрила. Шеф-руководитель корпункта изучал с лупой необходимые секретные материалы. Дверь осторожно приоткрылась.

– Разрешите?
– появился человек с военной выправкой.

– Что-то новенькое от нашей...
– поднял голову.
– Ба! На вас лица нет! Что случилось?

– Время ЧД, сэр!

– Чрезвычайных Действий?!

– Так точно!
– щелкнул каблуками.

– О боги!
– вскричал руководитель, шарахая лупу о стену, где пласталась стратегическая карта.
– Какую еще чуму русские удумали на нашу голову?!

Над степью тяжелой ночной птицей катила военная бронированная машина. На высоких нотах пело ее стальное сердце. Потом наступила тишина - конечная цель была достигнута; звякнул металл - открылся люк.

У костра грелись люди. Люк БТР открылся - и они увидели собственной персоной Загоруйко. Криками приветствовали его. Но он без лишних слов стремительно прошел в ангар, затем, выхватив из костра пылающий куст, устремился в пристроечку Поста №1. Прошла минута как вечность. В окнах домика мелькала искаженная страшная тень. Потом человек, будто ошпаренный, выскочил на крылечко. Цапнул за грудки соподельника и принялся его трясти, как плодоносное дерево:

– Зачем-зачем-зачем? Ты это сделал?

– Что-что-что?
– клацал челюстью Ванечка.

– Убью когда-нибудь, убийца всего человечества, м-да!
– Наконец отцепился от пьянчуги.
– Боже мой, какой я болван! Идиот! Дурак! буквально рвал на своей голове волосы.
– Как я мог! Что за страна?! Что за люди?
– Оглядел всех безумным взором.
– Вы даже не понимаете! Это конец света!
– Плюхнулся на ящик и замычал, покачиваясь от вселенской тоски.

Душевная Любаша предложила:

– Может, чайку горяченького? С пряником.

Ответом был гомерический смех:

– Да-да, пейте чаек! Угощайтесь медовыми пряниками! А они уже идут. Слышите, идут. Несокрушимой стеной. Чу!

Все послушали тишину - она была тревожная и гнетущая.

– Кто идет?
– спросил журналист, видимо, по причине профессионального любопытства.
– В чем дело, Виктор? Можно все спокойно объяснить?

– Спокойно? Пожалуйста, буду как Будда... да-да-да!
– Увидев на столбе автомобильную "галошу", снова расхохотался.
– А вот вам и объяснение. Опыт получился. А, не верили?
– погрозил пальцем во мрак ночи.
– Получился опыт в масштабах всего мира! Великолепно! Ай да Загоруйко!

Обиженный Ванечка, который так и не понял, по какой причине его трясли, как грушу, пробормотал:

– Сын барана и обезьяны...

Любаша утешала его материнской лаской - гладила по голове, как куст пыльного репейника.

Между тем гениальный химик успокоился. Ему плеснули в кружку чайку, и он, хлебая целебный напиток, начал общедоступную лекцию на актуальную проблему:

– Что я хотел? Все просто: обессмертить человечество. Зачем? Это другой вопрос, м-да. Десять лет я работал... работал... работал над биостимулятором. Вы спрашиваете: что такое биостимулятор? Это некая химико-биологическая пропитка, которая бы обессмертила венец природы, то бишь человека.
– Огорченно отмахнул рукой.
– А что в результате? Результат перед вами: ожил камень! Бетон! Металл!..
– Саркастически усмехнулся.
– К нам идут каменные гости из прошлого. И встреча эта не сулит ничего хорошего, в этом я вас уверяю, господа.

Все невольно прислушались - степь притихла, как перед грозой.

– А почему все эти памятники собрали в одном месте?
– поинтересовался журналист.

– Наверное, решили сохранить для назидания потомкам, м-да...

– Демократы!
– плюнул Ваня в костер.

– Это катастрофа!
– страдал ученый.

Виктория утешала его материнской лаской - гладила по голове, как куст пыльного подорожника.

– Но почему, - не понимал журналист, - почему катастрофа?

– Ник!
– вскричал Загоруйко в сердцах.
– Ты плохо знаешь нашу историю. Все эти болваны есть материализованное воплощение заблуждений! Этих истуканов делали рабы, а раб никогда не воплотит в вечности свободного человека. Они уже идут новым маршем, эти болваны, они идут, чтобы снова захватить власть. Идут, чтобы искать и находить врагов, чтобы уничтожать их, чтобы разрушать этот прекрасный мир. Боже, прости меня!
– Слезы раскаяния плескались в глазах великого экспериментатора, обращающегося напрямую в вышестоящую инстанцию.

Женщины рыдали - каждая в меру своей впечатлительности. Ваня ничего не понял, но был потрясен красноречием товарища и сидел с открытым ртом, куда по случаю залетала ночная мошка. Журналист же был меркантилен:

– И ничего нельзя изменить? Не верю!

– Не знаю, - покачивался на ящике Виктор Викторович.
– Антипропитку? Антибиостимулятор? Но это годы... годы. И деньги... деньги. Нет, вы не понимаете, что такое биостимулятор...
– Осекся, со страхом осмотрелся, затем придушенно сообщил: - Я забыл. У меня дома запасы биостимулятора. Тсс!..