— Сыны Гарпии, — прорычал он. — Защищайте королеву!

В этот момент с трибун донеслись испуганные вопли толпы, начавшей беспорядочно метаться меж высоких ярусов. Со всех сторон к королевской трибуне приближались сотни вооруженных мужчин, облаченных в бронзовые маски гарпий. Медленно замыкая смертоносный круг, они со всех сторон обступали королевскую трибуну, убивая мечущихся от страха горожан и Безупречных, пытающихся оказать сопротивление. Люди, спотыкаясь о кровоточащие тела, устремились к выходу, убивая в возникшей давке десятки человек.

— Матерь Всеблагая, спаси нас, — взмолилась Санса, с ужасом воззрившись на ужасающую картину.

Девушка взглянула на арену, пытаясь найти взглядом своего спасителя, но Клигана нигде не было видно, лишь ужасающие крики и стоны умирающих разносились по округе.

— Спасайте женщин, — скомандовал Даарио, приближаясь к Дейенерис, мертвой хваткой вцепившейся в руку Сансы.

— Бежим, — прокричала королева, увлекая за собой подругу, — через выход для гладиаторов.

Девушки ринулись к небольшому помосту, спускаясь на песчаную арену, следом последовал Тирион и Миссандея, а так же замыкавшие процессию Даарио и остатки отряда Безупречных. Казалось, из этого плена не будет спасения, все новые и новые отряды Сынов Гарпии обступали их со всех сторон, рассеивая ряды королевских защитников, пока, наконец, в десятки раз превосходящее вражеское воинство не сомкнулось в смертельное кольцо в самом центре ристалища. Беглым взглядом Санса встретилась с Сандором, сражавшимся сразу с пятью бунтовщиками, а потом и он скрылся из вида, поглощенный безумной толпой. На миг ей вспомнился бунт в Королевской Гавани, и детская вера в то, что Клиган и сейчас сумеет вырвать ее из лап смерти, проросла в ее сердце, но, когда бойцовую яму накрыла огромная темная тень, надежды оставили ее.

Крик, который ей еще никогда не приходилось слышать, заставил в ужасе замереть и друга, и недруга. В этот момент Санса увидела небывалое зрелище, память о котором она пронесет через всю свою жизнь. На огромных черных крыльях, способных закрыть солнце, на арену опустился дракон. Раньше она видела его издали, когда своими размерами он едва превосходил ягненка, теперь же Дрогон достигал поистине небывалой величины. Один его вид заставил обратить в бегство десятки нападавших, в ужасе побросавших оружие.

— Дрогон, — прошептала Дейенерис с выражением материнской любви, отравленной примесью горького страха в голосе.

Обдав нападавших огненной лавиной, дракон принялся разрывать на части их тела, пожирая людские трупы. В тот миг паника поселилась в сердцах каждого, кто стал свидетелем этого зверства. Неконтролируемая ярость от осознания собственной беспомощности заставила оставшихся взяться за копья, чтобы остановить разбушевавшегося зверя. Сыны Гарпии десятками падали, сраженные огнем. Тлетворный запах горящей плоти заполнил воздух, заставляя присутствующих бороться с рвотными позывами, однако, не смотря ни на что, бойня продолжалась. Оглядев взглядом ристалище, Санса увидела Клигана, который бился в нескольких метрах от нее. Дрогон, ведомый запахом крови, кинулся туда же.

В ту секунду отвага, загоревшаяся в ее сердце, победила страх, с которым она прожила несколько лет. Вырвавшись из рук Даарио, она кинулась к дракону, вставая меж ним и воином, в ужасе отшатнувшимся от огненного потока. Сама не зная, откуда у нее появились силы, девушка, будто желая закрыться от пламени, выставила руки вперед, спасаясь от нестерпимого жара, вырывающегося из оскаленной пасти. Но истинный ужас в нее вселило то, что она увидела, а точнее почувствовала дальше. Казалось, что самый страшный кошмар, воочию предстал перед ней, обнажая скрытые туманом подробности.

Санса почувствовала солоноватый вкус крови на своих зубах, жар, поднимающийся из груди, но необъяснимее всего было то, что открылось ее взору. А увидела она себя и Клигана, обхватившего ее в кольцо сильных рук, будто со стороны, будто чужими глазами. Она почувствовала силу, которая таилась в каждой ее мышце, почувствовала острую боль от вонзенного в кожу копья. Ярость, страх, неопределенность поглотили ее, наполняя разум догадками. И тут четкое осознание того, что ее сознание каким-то образом оказалось заключено в чужом теле, заставило девушку отступить назад. Одним Богам ведомо как, но Санса оказалась заключена в теле Дрогона, она слышала его мысли, чувствовала его боль, будто она – это и есть Дрогон. Девушка слилась с ним настолько, что невозможно было понять, где заканчивается она, и начинается он.

— «Мы должны улетать», — проговорила она себе, надеясь на то, что тот, другой, заключенный в этой оболочке, услышит ее.

Острая боль от очередного копья пронзила ее шею, Санса почувствовала, как внутри нее всё клокотало от желания расправиться с обидчиками. А потом девушка вновь взглянула на себя сквозь кровавую пелену, застилающую глаза. Хрупкая и беззащитная, она встала непроходимой стеной, отделяя всех, кто был ей дорог от смертельного пламени. Девушка видела, как глаза ее закатились, как тонкая струйка крови хлынула из носа, алыми каплями падая на розовое платье, она видела, как Клиган пытается закрыть ее собой, оттесняя из гущи событий. И чем дальше он уносил ее от дракона, тем слабее становилась связь с ним.

— «Нужно торопиться, быстрее», — шепнула она ему, а потом, сквозь туман, увидела белоснежную руку Дейенерис, протянутую к ней. В белесой пелене растворились черты ее лица, фигура Даарио, осталось только ощущение единения с этим летающим гигантом минувшей эпохи.

Санса почувствовала, как Дейенерис вскарабкалась ей на спину, ухватившись за острые шипы, как провела рукой по окровавленной шее, а потом услышала такую знакомую, но в тоже время чужую команду:

— Вла, — произнесенную королевой.