Вечер стоял теплый, поэтому, когда они разбили лагерь, Санса едва не подпрыгнула от радости, когда Клиган, решил пойти осмотреться, наказав ей никуда не уходить. Едва его массивная фигура скрылась за кустами, девушка скинула с себя потрепанный наряд и окунулась с головой в ледяную воду. Мышцы сразу свело неприятной судорогой, казалось, будто сотни иголок разом вонзились в ее тело, но, несмотря на это, Санса изо всех сил стала тереть кожу небольшой тряпицей, желая очиститься от дорожной грязи, с тем же усердием, что покаявшийся очищается от скверны. Когда дело было сделано, не чувствуя ног, девушка выбралась на берег, околевшая от холода, но счастливая. Надев простое платье, которое они купили в Ланниспорте, она принялась расчесывать волосы, напевая под нос какую-то песенку.

— Так и знал, что ты решишь плескаться, — с ухмылкой проговорил Пес, окинув взглядом Сансу, которую все еще трясла мелкая дрожь.

— Мне кажется, я никогда не привыкну к этому, — пролепетала она, склонив голову к груди, увидев, что Клиган начал снимать доспехи, а следом скинул и рубаху.

— А я думал, что с возрастом даже леди утрачивают напускную стыдливость, — с презрительной усмешкой произнес Пес. — Насколько я помню, ты уже видела меня однажды, когда штопала после бунта. К тому же, неужели годы путешествий с королевской армией не измели твоих «высоких» манер? Раз ты по-прежнему прячешь глаза при виде мужского тела! Хотя я забыл, что мужчин-то среди них и не было вовсе!

— Достаточно, Вы не имеете права так говорить, — давясь от возмущения, бросила Санса.

— Неужели? И кто меня остановит? Может быть, этот капитан, что так любезно обхаживал тебя? — прорычал он, подходя вплотную к девушке.

Санса хотела отступить назад, но уперлась спиной в ствол векового дуба, вцепившись пальцами в кору.

— Ты все еще меня боишься? — все с тем же напором прорычал Пес, приподнимая лицо девушки за подбородок, тем самым заставляя смотреть ему в глаза. — Ну же, говори! Скажи мне, какой я презренный, какой урод. Перестань уже прятать свои мысли за маской любезности.

В этот момент сердце девушки готово было вырваться из груди от страха, хотя она и не отдавала себе полного отчета в том, чего боялась больше: возможной близости с мужчиной или того, что именно это пришло ей в голову в тот момент, когда он приблизился к ней.

— «Как бы себя вела Дейенерис в этот момент?» — пронеслось у нее в голове.

Молниеносно Санса вспомнила обещание, данное себе, и проговорила, не отводя взгляда от мужчины:

— Если бы я Вас боялась, то не покинула бы вместе с Вами Миэрин.

— А ты думаешь, что у тебя был выбор, Пташка! — сверля ее взглядом, прорычал Пес.

— Был, — пытаясь сохранить спокойствие, ответила она, — если бы Вы хотели увезти меня силой, то не оставили бы одну в своем доме, когда ушли искать корабль, и уж точно не пошли бы в пирамиду относить письма или забирать коня. Не пытайтесь казаться хуже, чем Вы есть, — уверенно отведя его руку от своего лица, бросила она.

Дело было сделано. Санса смогла сделать достойный ход, хотя внутри нее тряслись все поджилки; теперь настала очередь Пса. Девушка успокаивала себя лишь тем, что, если самому страшному суждено случиться, она все равно не сможет этому помешать, а слова — это ветер. Насколько Санса знала Клигана, он не придавал им большого значения и не лелеял в сердце обиды за них. Слегка улыбнувшись, воин отступил назад и, ничего не говоря, направился к реке.

Этот бой был выигран. Санса поняла одну истину: несмотря на то, что он сознательно пытался внушить ей страх к своей персоне, пытаясь казаться бесчувственным и отстраненным, мужчина все же провел незримую грань между дозволенным и непозволительным, которую не переступал, а значит, она могла противостоять ему, не бросаясь в крайности, способные стереть его границы.

Всплеск воды вернул ее к реальности, и девушка постаралась занять себя каким-то делом, чтобы унестись мыслями подальше от происходящего. Ибо если у Клигана были весьма условные границы, касающиеся приличий, то Санса четко осознавала, что обстановка, в которой она оказалась, бросает мрачную тень на ее право носить гордое звание «леди».

— Можешь расслабиться, — проговорил Клиган, каким-то образом оказавшийся у нее за спиной.

Клиган протянул ей кусок вяленого мяса и небольшое яблоко, найденное им в разведывательной операции. Подняв на него глаза, девушка не без удовольствия заметила, что вода смыла с него следы путешествия, радуясь тому, что завтра их не будет всюду сопровождать смрад грязных тел.

— Спасибо, — проговорила она, без аппетита жуя опостылевшую за время путешествия конину.

— Завтра нам предстоит долгий путь, тебе лучше лечь, — проговорил мужчина, усевшись у старого дуба, на противоположной стороне от нее.

Девушка наскоро проглотила свою скромную трапезу и, завернувшись в плащ, который купил ей Клиган в порту, легла на лежак.

Несмотря на то, что день выдался жаркий, земля быстро остывала, вбирая в себя тепло, что свидетельствовало о скором приближении зимы. После ледяной воды Сансу неустанно била дрожь, пробиравшая до самых костей. И, несмотря на то, что ночь была не холодной, как ни старалась, девушка просто не могла уснуть. Тогда, встав с лежака, она подбросила несколько поленьев в костер, стараясь не разбудить своего спутника лишними движениями.