В этом нетерпеливом ожидании прошел еще один день, наполненный мрачными мыслями и сомнениями. Однако на утро четвертого дня вместе с первыми солнечными лучами за горизонтом стали вырисовываться десятки белых парусов, издали напоминающих облака, плывущие по небу. В этот момент ее охватило такое беспокойство, что девушка начала нервно перебирать вышитый пояс, наблюдая за тем, как из туманной дымки все явственнее проступают силуэты огромных кораблей. Выпустив из рук черного ворона, Санса стала ждать своего приговора. Волнение достигло своего апогея в тот момент, когда над флагманом непобедимой армады взметнулись два черных крыла, поднимающих в небо истинный ужас минувших эпох — величественного дракона, своей тенью затмившего холодное солнце.

— Ну, вот и все: сейчас или никогда! — прошептала она, когда с огромной галеры на воду спустили небольшую шлюпку, что свидетельствовало о том, что королева решила удостоить ее аудиенцией.

Когда Санса взошла на палубу «Вечного пламени», так назывался флагман королевского флота, ее ноги буквально вросли в деревянный пол. Решимость и воля оставили девушку, а душу наполнил липкий, постыдный страх, в свое время превративший ее из благородной леди в игрушку короля. Сердце замерло в груди, когда вдоль дороги к каюте Дейенерис парадным строем выстроились ряды Безупречных, облаченных в зимние доспехи.

— Миледи, королева ожидает Вас! — раздался спокойный голос Барристана Селми, коснувшегося плеча девушки.

Санса вздрогнула и посмотрела на старика глазами затравленной дичи, желая провалиться под толщу ледяной воды, лишь бы не идти на добровольное заклание, на которое сама себя и приговорила. Каждый шаг вперед требовал от нее все больших усилий, но, дойдя до финишной черты, девушка не смогла найти в себе силы переступить порог. Ее мысли спутались окончательно, пламенная речь, которую она так упорно репетировала, вылетела из головы. Казалось, она утратила дар речи и больше никогда не сможет произнести ни слова.

— Ну же, миледи! — проговорил рыцарь, указывая на дверь.

Никогда еще Санса не чувствовала себя такой опустошенной. Раньше ее бегство из Миэрина казалось единственно верным решением, теперь же оно, будто клеймо смерти, довлело над ней, заставляя согнуться под тяжестью этого бремени.

— «А может, я действительно поступила, как изменница?!» — пронеслось у нее в голове. — «Я не должна была бежать, я должна была проявить больше мужества и стойкости. И сейчас она согласилась меня принять лишь для того, чтобы вынести смертельный приговор».

В этот момент перед ее взором предстала картина казни ее отца, его голова, насаженная на кол у ворот Красного замка. Отец умер с клеймом предательства на челе, и теперь по иронии судьбы дочь разделит его участь. Что ж, видимо такую судьбу выбрали для них Боги.

— Сейчас или никогда! — повторила Санса и, гордо подняв голову, ступила навстречу неизбежности.

Пред ее затуманенным взором предстала королева, во всем величии восседающая на резном троне из костей дракона, инкрустированном серебряными вставками и полудрагоценными камнями. В ее фиалковых глазах читалась надменное высокомерие, с которым она обычно встречала неугодных ей людей. Этот взгляд Санса прекрасно помнила со времен Миэрина. Сотни раз она видела, как королева награждала им презираемых ею аристократов, искавших ее покровительства.

— «Не опускай взгляд! Иди вперед! Сейчас или никогда! Ты Санса Старк, в тебе течет кровь королей Севера, Первых людей. Не опускай взгляд!» — как молитву, повторяла она себе этот завет, делая каждый шаг, точно также, как Дейенерис в свое время повторяла себе, что рождена от крови дракона, черпая силу в этих словах, ибо большей опоры у ее не было.

Остановившись в нескольких метрах от трона, девушка склонилась в глубоком реверансе, едва переводя дыхание от страха.

— Вы просили моей аудиенции, леди Санса, я решила удовлетворить Вашу просьбу, — спокойным голосом произнесла Дейенерис. — Что Вы хотели сообщить мне?

— Моя королева, после содеянного я не смею рассчитывать на Вашу милость, но за моими поступками стоит святая вера в то, что они были совершены во благо народа, даже если учитывать то, что изначально за ними скрывалось малодушие и страх.

— И как именно Ваше прибытие может помочь народу? — все с теми же высокомерными нотками в голосе проговорила она.

— Я искренне верю в то, что мое присутствие здесь сможет спасти тысячи жителей, моя королева. В своем последнем письме я заверяла Вас в своей верности и преданной дружбе; смею заметить, что с тех пор ничего не изменилось. И если моя королева, моя близкая подруга, посчитает смерть достойным наказанием за мои грехи, я без сожалений приму ее, смиренно склонив пред Вами голову.

— И в чем же Вы видите свои грехи?

— Возможно, Вы считаете, что мое постыдное бегство в минуту опасности не имеет оправдания, что я проявила малодушие в тот час, когда необходимо было проявить стойкость духа. Возможно, Боги придерживаются подобного мнения, за что я, несомненно, получу небесную кару…

— Вы публично каетесь в своем поступке? — горделиво вскинув голову, спросила Дейенерис.

— «Пришло время. Сейчас или никогда!» — подумала Санса и, сделав глубокий вдох, проговорила: — Я ни минуты не сожалела о содеянном!