— Сука! — взревел он, хватаясь за края стола и переворачивая его вместе с посудой. — Тварь! Чтоб она сдохла, ебаная мразь! — фарфоровая солонка печально захрустела под подошвой его ботинок. Гейлавер пережила унижение более спокойно. Она убрала чек в сумочку и принялась равнодушно поправлять макияж. Лишь потемневшие глаза и трепещущие крылья носа выдавали ее ярость. Их… Ананке просто швырнула эти деньги им в лицо. Спасибо, что помогли моей доченьке добыть Феникса, вот вам бабки в утешение! Фриндесвайд захлопнула зеркальце, пытаясь выровнять дыхание. Злостью ничего не решить, но у демонессы буквально чесались руки кого–нибудь убить. Или сравнять это фешенебельное заведение с землей.

— Сэр!.. мистер! Перестаньте немедленно, иначе я вызову полицию! — метрдотель в компании охранника и крепкого повара спешил через весь зал к беснующемуся Михаэлю. Демон поднял на него абсолютно шальные глаза, кровожадно ухмыляясь.

— Die Polizei?!^3 А зови! Всех зови! — схватив с соседнего столика бутылку вина, он разбил ее об голову подступившего к обманщику официанта. Раздался оглушительный звон, почти столетний напиток и осколки стекла брызнули в разные стороны. Несчастный холуй свел глаза к переносице и медленно осел на пол, немногочисленные посетители повскакивали со своих мест. — Устроим вечеринку, суки, а?

***

Ее волосы он заметил еще издалека — они выделялись ярким алым пятном на серо–черно–коричневом холсте улицы. Словно капля свежей крови. Гилвер нахмурился. Эта девушка — просто воплощение вульгарности и отвратительного стиля, начиная от разношенных кед и заканчивая растянутыми футболками. И даже сейчас, стоя на остановке в ожидании автобуса, у нее в руках конфеты, открытая пачка драже «Skittles». Данте воспринимает ее как ребенка, как девочку, вдруг решившую поиграть во взрослые игры, а то, что это «дитя» готово было пойти по головам ради оружия демона, это он старательно забывает. Наемник твердым решительным шагом направился к Талии. Хотелось выплеснуть на нее весь свой гнев, всю ярость и зависть за то, что ее демонический родитель продолжает заботиться о ней, а их с Данте отец канул в Лету.

Нависая над девушкой безжалостной скалою, Гилвер скрестил руки на груди, буравя ее мрачным взглядом. Талия подняла на него синие смеющиеся глаза. О, так у нее еще и хорошее настроение! После того, как стольких людей, пусть и одержимых, она отправила на тот свет! Губы мужчина сжались в тонкую линию, однако он продолжал хранить молчание. Талия понимающе хмыкнула.

— Конфетку? — девушка протянула ему полупустую пачку драже. Гилвер едва не задохнулся от возмущения.

— Нет, — отчеканил он, грозно сверкая прозрачно голубыми глазами. Талия равнодушно пожала плечами и отвернулась. И только сейчас мужчина понял, что ему совершенно нечего сказать. Снисходить до этой соплячки, пытаться ей что–то объяснить — ниже его достоинства.

— Ты не заслужила, — неожиданно сорвалось с его губ. Девушка удивленно приподняла брови.

— Прости, что?

— Ты не заслужила, — повторил наемник, — этого оружия. Оно не должно быть в руках девчонки с манией величия.

— О да, в руках одержимых религиозных фанатиков ему самое место, — фыркнула Талия, закидывая в рот ярко–зеленую конфету. Ни раздражения, ни обиды, ни злости, ничего. И ее спокойствие лишь сильнее распаляло гнев Гилвера.

— Ты же никто. Пустышка. Сосуд для огненного демона, — прорычал он. — Такие, как ты, создавались только для этого!

— А для чего же создан ты? — синие, как вечернее небо, глаза скользили по забинтованному лицу наемника, словно пытаясь заглянуть под белые ленты бинтов.

— Ты все равно не поймешь моей цели, — напыщенно заявил мужчина. — Ибо она не ограничивается поглощением бесконечного количества конфет и прослушивания отвратительной музыки!

— Я тебя вижу третий раз, а ты уже успел посчитать, сколько конфет я ем и какую музыку слушаю? — девушка улыбнулась. Без ехидства или злорадства, она чисто, открыто улыбалась, прищурив один глаз. Гилвер до боли сжал зубы, чувствуя, как раздражение накатывает на него, словно морские волны в прибой. У этой девчонки талант выводить его из себя! И как только Данте ее терпел?!

— С тобой бесполезно разговаривать… — холодно обронил наемник.

— Тогда зачем заговорил? — Талия швырнула пустой пакетик из–под драже в урну. Несколько ярко–рыжих прядей упали ей на лицо, но девушка этого словно не заметила. — Прошел бы мимо…

— Ты мне еще будешь указывать, что делать?! — прорычал мужчина, надвигаясь на нее.

— Да что тебе от меня надо? — досадливо поморщилась Талия. Все–таки зря он к ней подошел, право же. Она так ничего не поняла и не поймет. Не соизволив ответить ей, Гилвер глубоко вздохнул и отошел на шаг, не сводя с девушки тяжелого взгляда.

— Ты представить не можешь, как тебе повезло, — его голос звучал будто издалека. — Твоя… мать бережет тебя. Может, даже любит. У тебя семья. Твоя сила, все это принадлежит тебе, а ты бросаешься этим, словно дешевой монетой!

Талия вплотную подошла к наемнику. Ее глаза смотрели грустно и настороженно.

— Желаешь поменяться со мной местами? — тихо произнесла она. — Желаешь посмотреть, как твой брат будет гореть заживо и захлебываться криками, а с мачехи пластами будет слезать кожа? — наемник хранил надменное безмолвие. — Об этом почему–то все забывают. Вас больше колышет то, что я владею тем, «чего недостойна», — Талия сморщила нос и тряхнула своими рыжими локонами.