Огонь обгладывал ее с неистовой страстью и продолжал пожирать Серсею, чьи вопли достигли апогея. Она рвалась и металась по септе, билась, плакала и звала его. Джейме бежал к ней, проклиная всех людей, проклиная все, что являлось для них преградой, все, включая дикий огонь, забирающий у него Серсею, и проклятые метры, которые оставались между ними.

Серсея выла и рвала на лице кожу, которая стекала по ее пальцам, точно воск. Она продолжала звать Джейме, надрываясь, плача и метаясь, но везде натыкалась только на ревущие языки огня, перекинувшиеся на всю септу. Наконец, Джейме ворвался в зеленое пламя, закружившее его в бешеном танце смерти.

Огонь с жадностью объял его, легкие обожгло изнутри и выбило из них воздух. Пламя с неистовой яростью вцепилось в Джейме, причиняя мучительную боль, с ревом срывая одежды, ослепляя и вгрызаясь в плоть до самой кости. Серсея с плачем кружилась в огне, и вокруг нее взметались бархатные юбки и ее золотистые локоны, на которых плясало зеленое пламя.

– ДЖЕЙМЕ!
– кричала она из последних сил.
– ДЖЕЙМЕ! ДЖЕЙМЕЕЕ!!

Ее крики проникали в него, звенели в ушах и словно хлестали по открытым ранам. “Я здесь, Серсея, - хотел вымолвить он, но не мог.
– Я здесь. Не плачь. Я с тобой”.

– ДЖЕЙМЕЕЕ!
– издала она полный мук вопль и рухнула на пол.
– ДЖЕЙМЕ, ГДЕ ТЫ?!

“Я здесь, Серсея. Я с тобой”. Джейме подхватил пылающее тело сестры и прижал к себе. Прикосновение обожженной плоти к другой обожженной плоти вызывало нестерпимую боль. Джейме стиснул зубы и прижал к себе Серсею так сильно, как только мог. Она захлебывалась в плаче и повторяла его имя:

– Джейме… Джейме… Джейме…

“Я с тобой, сестра. Не плачь, больше не плачь. Я вышел из утробы матери, держась ручонкой за твою ногу. Я умру, держа тебя умирающую на руках. Я твоя вторая половина, и ты часть меня. Вместе мы едины. Одна плоть, одно сердце и одна душа. Да будут прокляты те, кто встанут между мной и тобой…”

Серсея затихла в его руках. Джейме прикоснулся обожженными губами к остаткам ее губ. Зеленое пламя с ревом плясало перед его глазами. Он больше не видел Серсею. Наверно, дикий огонь уже ослепил его. Джейме попытался уткнуться носом в остатки золотых локонов Серсеи. Он не сможет почувствовать ее запах, но он настолько жив в его памяти, что Джейме ощущал его словно наяву.

Джейме прижимал к своей груди, с которой плоть стекала как воск, обнажая влажные красные ребра, черный обуглившийся череп Серсеи с остатками липкой расплавившейся кожи. Джейме не видел сестры, но ее образ четко стоял перед ним. Ее точеные черты мраморного лица с горделивым выражением и ее пронзительные зеленые глаза. Зеленые, как это пламя, которое унесло Серсею от него. Но это ничего, оно унесет с собой и Джейме, который так жаждал всегда быть со своей сестрой.

“Странно, что я еще жив”, - пронеслось в голове у Джейме, и это были его последние мысли.

Санса в ужасе глядела на зеленые языки пламени, с ревом поглощающие септу. Многие гости смогли выбраться наружу, но некоторых дикий огонь забрал с собой. Сейчас они либо корчились в пламени с нечеловеческими криками, либо их почерневшие кости жадно обсасывал огонь. В воздухе витал тошноворотный запах обгоревшей плоти, и Сансу мутило. Кругом царил хаос, люди с криками ужаса метались повсюду, сбивая друг друга с ног и в панике производя полную неразбериху.

Джоффри, которого белые плащи выволокли из септы, рухнув на колени, безотрывно глядел на дикий огонь, поглотивший королеву Серсею и сира Джейме.

– Мама… - раздался его внезапно тонкий голос.
– Мама…

Лицо Джоффри исказилось, и по его щеке скатилась слеза:

– Мама… Мама!..

Санса глядела на короля, жалобно зовущего Серсею, и почувствовала, как ее одолевают противоречивые чувства.

– Мама… Ма… ма… - Джоффри был похож на испуганного маленького мальчика, заблудившегося, заплутавшего и безутешно зовущего свою мать.
– Мамааааа…

Санса глядела на короля: “Теперь ты поймешь, каково это - кого-то потерять. Теперь ты поймешь, каково это - звать погибшую мать. Теперь ты поймешь… и ощутишь во рту вкус горя, пепла и слез”.

Джоффри стиснул ладони так, что костяшки его пальцев побелели.

– Не прощу… Не прощу… Никого не прощу… - глухо проговорил он и внезапно сорвался на крик.
– Это вы… Это вы во всем виноваты! Это из-за вас всех она умерла! Не прощу! Не прощу никого из вас! Я убью… убью вас всех… Всех, кто погубил мою мать!

Джоффри рывком вскочил на ноги, его перекосившееся лицо было искажено в ярости:

– Кто?! Кто уронил на шлейф моей матери свечу?! Я лично допрошу каждого гостя, кто присутствовал на венчании! Я найду эту тварь… Я найду эту тварь и выпущу ей все внутренности наружу!!

Джоффри трясло в бешенстве, и глаза его блестели, словно в лихорадке:

– Кто шил платье моей матери?! Я допрошу всех портных… Я найду всех ее служанок и вытрясу из них всю правду! Кто?! Кто облил шлейф свадебного платья моей матери диким огнем?! Кто убил ее?! Я найду… Найду вас всех… И заставлю пожалеть, что вы появились на свет!! Вы будете умирать в муках и кричать так же, как моя матушка кричала в огне!! Вы будете молить о том, чтобы милостивая смерть поскорее пришла к вам… Но я позабочусь, чтобы вы до ее прихода уже побывали в преисподней… Вы сдохнете как последние твари, брызжа кровью во все стороны и визжа так, что эхо донесется до руин Древней Валирии…