– Думаю, будет интересно, – произнесла Арианна с улыбкой. – Ты уже видела Рыцаря-Дракона?

– Рыцаря-Дракона?

Дорнийская принцесса указала на другую сторону двора, где собирались неизвестные рыцари. Арья сразу же поняла, о ком говорит Арианна. Он был выше большинства рыцарей, но не настолько массивен, как Бриенна или Клиганы. И хотя из-за брони судить было трудно, Арье он показался достаточно худым, но однозначно сильным. В отличие от остальных неизвестных рыцарей, он был облачен в красивую черную броню, переливающуюся на солнце, а в его шлем в виде драконьей головы были вставлены рубины вместо глаз. Меч с драконьим ликом покоился на бедре, а освещенный солнечными лучами щит казался оранжевым, напомнившим Арье полуденное солнце в Дорне.

– Говорят, что это призрак Рэйгара Таргариена, вернувшийся, чтобы вновь участвовать в турнире, – прошептала Аллирия, хихикнув.

– Он скорее сын какого-нибудь богатого лорда, надеющийся стать рыцарем. С такой броней, он скорее всего из Хайтауэров, – ответила Арья.

– Если же он призрак Рэйгара, то, надеюсь, он очернит имя Грегора Клигана, – бросила Арианна, отпивая вино из своей чаши. – Я бы отдала любые деньги, чтобы увидеть, как Гора падает с лошади.

После первого раунда, из неизвестных рыцарей лишь Рыцарь-Дракон и мужчина с мамонтом на щите остались на поле боя, но второго победил Тристан Мартелл во втором раунде. Когда Рыцарь-Дракон вышел против сира Лораса, Арья услышала крики мужчин, поставивших деньги на Рыцаря Цветов. Пока оба рыцаря направлялись по разные стороны поля, она смотрела лишь на загадочного рыцаря, казавшегося ей подозрительно знакомым.

Толпа взвыла от негодования, когда Рыцарь-Дракон с легкостью скинул сэра Лораса с коня с первой попытки. Рыцарь Цветов был очень известен в Семи Королевствах, и никому еще не удавалось победить его так просто.

– Он победит, – неожиданно для себя объявила Арья.

– Ты уверена? – спросила Арианна, приподняв одну бровь. – Думаешь, он сможет победить остальных, даже принца?

– Да.

Арианна показала на мужчину, собирающего ставки, который вручил Рыцарю-Дракону кошелек, полный золота. Повернувшись обратно к Арье, она усмехнулась.

– Надеюсь, ты права, иначе мой отец будет мной недоволен.

– Зачем ты поставила все свои деньги? – воскликнула Арья, не веря своим глазам.

– Думаю, ты неплохо разбираешься в турнирах, – понизив голос, Арианна наклонилась к Арье. – И, возможно, мне бы хотелось увидеть, как дракон втаптывает оленя в грязь.

Прочная вражда между домами Баратеон и Таргариен всегда удивляла ее. В Винтерфелле, с септой Мордейн и мейстером Лювином, она сто раз слышала эти истории, и на этих уроках ей рассказывали лишь о том, что правление Таргариенов было ужасным, и что Рэйгар заслужил то, что с ним случилось на Трезубце, и почему роль Роберта Баратеона и Неда Старка в событиях тех лет очень важна. Лишь в Дорне Арья впервые услышала другую версию событий, версию, которая не обсуждалась более ни в одном из королевств.

Когда она впервые прибыла в Звездопад, Аллирия рассказала ей о своих погибших братьях и сестрах. Она была еще ребенком, когда Артур и Эшара умерли, но все же рассказывала ей о своем благородном брате и красавице сестре, будто бы помнила все с удивительной точностью. Однажды она даже позволила Арье подержать в руках Рассвет, прежде чем возложить его обратно на почетное место, в ожидании достойного человека из рода Дейн, чтобы присвоить его.

– Артур однажды сказал мне, что двумя величайшими почестями в его жизни было то, что он носил Рассвет, и то, что он использовал его, прислуживая своему доброму другу.

– Но Рэйгар Таргариен не был благородным.

Аллирия посмотрела ей прямо в глаза, с тревогой изучая ее лицо, прежде чем произнести:

– Вот чему вас учат на Севере?

Когда они посещали Солнечное Копье, Элия Сэнд отзывалась о Роберте не иначе, как об «узурпаторе». Она рассказывала о своей тете, в честь которой она была названа, о том, что ее отец до сих пор не мог смириться с ее смертью. Элия рассуждала об убийстве Рэйнис и Эйгона, и говорила, что мечтает отомстить Ланнистерам. Иногда ее сестра или мать пытались успокоить ее, но ее ненависть была сильнее ее самой. В свой последний вечер в Солнечном Копье, слегка пьяная от вина, Арья спросила ее:

– Раз ты так ненавидишь Роберта, почему бы не поднять восстание?

– Чтобы Мартеллы стали узурпаторами? С золотом Ланнистеров, Роберт будет сидеть на троне до тех пор, пока Таргариен не заберет его обратно.

– Ты думаешь, что дети Эйриса пересекут Узкое море с армией?

– Лишь в том случае, если в этом мире существует справедливость.

Пока Рыцарь-Дракон готовился к схватке против Тристана Мартелла, Арья раздумывала о том, много ли людей в Вестеросе, согласных с Элией Сэнд, и как много последователей Таргариенов еще существует в Семи Королевствах.

_____________________

Когда на поле остались лишь Джендри и загадочный Рыцарь-Дракон, Арья поняла, что же казалось ей столь знакомым. Это была мелочь, то, как он поправлял свое копье, но Арья узнала этот жест. Тому же учил ее Дак, когда она практиковалась с мечом, чтобы расслабить запястье. Рыцарь-Дракон был слишком высоким и худым для Дака, а единственным человеком, кто кроме него использовал этот прием, был Гриф.

Волнение затрепетало где-то в районе живота, стоило ей лишь подумать о том, что Гриф находится так близко.