Она было хотела исправить Сэма, однако счастливое выражение на улыбающемся лице мейстера остановило ее.

– Прошу простить меня, ваша светлость, что не могу поклониться, но ваш визит честь для меня.

– Это мне стоило бы вам поклониться, мейстер Эймон, - ответила Арья, вспоминая все любезности, что так старательно пыталась забыть. – Спасибо вам, что приняли меня.

Он протянул иссушеную руку, чтобы указать ей на стул рядом с его постелью. Арья подошла, послушно сев, и Сэм улыбнулся ей, прежде чем уйти. Она заметила высокую стопку книг на столе, которые мейстеру скорее всего читал Сэм или его стюард.

– Признаюсь, я не знаю, как бы вежливо расспросить вас обо всем, королева Арья, так что, надеюсь, вы не будете судить меня строго. Но у меня так много вопросов.

– Вы можете спрашивать все, что вам угодно, и, пожалуйста, зовите меня по имени.

Мейстер Эймон улыбнулся.

– Вам настолько же неприятен ваш титул, как вашему брату. Старки умеют обращаться с властью, но не умеют носить ее.

– Наверное, так и есть.

– Сэм сказал мне, что вы вынашиваете еще одного ребенка. Могу я потрогать?

Арья слегка вздрогнула, положив его пораженную артритом руку на свой живот, явно выпирающий, так что ей больше не приходилось прятать его. Мейстер изучал ее с благоговением, прежде чем заявил:

– Ребенок маленький. Вы уже подумали об имени?

– Если честно, у меня не было много времени, чтобы подумать об этом, - заметила она. – Я даже не знала, что беременна, пока мы не прибыли в Браавос, а после всего, что произошло, у меня просто не было времени. Вы, наверное, думаете, что я ужасна.

– Нет, я думаю, что вы очень сильная. Я пережил много войн и обнаружил, что, пока мужчины машут мечами, расплачиваются за все лишь дети и женщины, - руки Эймона слегка дрогнули, когда он положил их на свои колени. – Тот же принц Рэйгар. Его бедная жена и дети поплатились сполна, когда пришли Ланнистеры.

Арья ничего не ответила. Непрерывное присутствие Элии Мартелл и первой Рэйнис Таргариен и так преследовало ее каждый день.

– Какой он, твой Эйгон?

Она на мгновение замолчала, стараясь подобрать правильные слова, но осознала, что все они казались неподходящими. Наконец, Арья заговорила:

– Он дружелюбен и добр, но у него тот еще характер. Иногда мне хотелось поцеловать его, а иногда лишь встряхнуть. Он прекрасный отец и всегда относился ко мне хорошо, - она попыталась скрыть горечь в голосе. – Он очень близок со своими дядей и тетей и любит своих людей. Он хорошо владеет мечом, и он научил нашу дочь гордости за дом Таргариен.

Эймон кивал, слушая. Через секунду он произнес:

– Это странная вещь, быть сыном короля, особенно короля Таргариена. Наш дом правил триста лет, и, боюсь, я считал это само собой разумеющимся фактом. Когда Эйриса убили… когда всех убили… - он повернулся, чтобы посмотреть на Арью, хоть и не мог ничего увидеть. – Дом Старков тоже древний и благородный, короли Зимы. Для тебя представить, что твой дом пал, это то же самое, что узнать правду о сотворении мира. Именно так я себя чувствовал, когда до Стены дошла весть о том, что моей семьи больше нет.

– Мне очень жаль.

– Я и не представлял, что увижу, как мой дом вновь восходит. Вы вернули драконов на землю, милая девочка.

Его слова сдавили грудь Арьи.

– Если хотите, я могла бы привести своих детей к вам. Мой сын даже носит ваше имя.

– О, я бы очень этого хотел, - выдохнул мейстер Эймон. – Я уже давно не видел дракона.

Это было странным, думала Арья, сидя в этой душной клетке, что она никогда не понимала, как это, быть Таргариеном, до тех пор, пока не увидела лицо мейстера Эймона, полное безграничной надежды.

_____________________

Арья не знала, как она представляла себе одичалых, но маленькая девочка, прятавшаяся где-то в глубине нее, была разочарована тем, насколько цивилизованными они оказались. Каждый на Севере, рассказывая об одичалых, говорил о том, что они безжалостные животные, насилующие и убивающие без разбора. Даже у ее отца была парочка историй об одичалых, которые добрались до Винтерфелла и распугали жителей. Но огромное количество людей, которые носили одежды гораздо больше, чем дотракийцы, не казалось ей устрашающим. Единственным, что напугало Арью, был великан, гуляющий во дворе.

– Это Вун Вун, - сказал Джон, улыбаясь. – Он относительно безвреден, но говорит лишь на языке Первых Людей. Если тебе понадобится с ним говорить, будет непросто.

– Лорд Ворон! – проревел человек, обратив на себя внимание Арьи. Он был широкоплеч и с седой бородой, и, хотя его голос был грубым, мужчина улыбался. – Только не говори, что все это время держал любовницу в этом своем замке!

Остановив лошадь, Арья позволила Джону помочь ей спуститься на землю.

– Следи за языком, Тормунд. Это моя сестра.